Помню, Лена попала в больницу с гепатитом и я спросила у Армена Борисовича при встрече:
— Можно Лену навестить?
— Туда, в отделение, не пускают, так что не рвись.
— Как она себя чувствует?
— Уже легче.
Лена ничего о себе не рассказывала, но по ней было заметно, что она подранок. В детстве, видимо, была обделена вниманием и поэтому излучала любовь ко всем. Все время искала человеческого тепла. Привязывалась сразу как ребенок, едва услышав доброе слово. К ней все тепло относились. У Татьяны Мухи и Александра Мартынова была хорошая библиотека, они давали ей читать книжки. Мартынов играл вместе с Арменом в спектакле «Кошка на раскаленной крыше». Армен жил неподалеку и часто с женой и дочерью приходил к ним в гости поиграть с Сашей в нарды. Лена с удовольствием потом бывала у Тани и без родителей. Приносила книжки, играла с их маленькой дочкой.
Никто в театре не знал историю ее появления на свет. Армен никогда на этот счет не распространялся. Где ее мать и кто она? Лена ведь не сразу стала жить с отцом. Я знала, что она приехала из Армении, но акцента никакого у нее не было. Армен же, когда принимал участие в актерских посиделках, специально усиливал акцент, вставлял армянские слова.
Лена никогда ни на кого не жаловалась, наоборот, радовалась жизни. Словно чувствовала, что недолго ей осталось.
Однажды, опаздывая на репетицию, она выскочила на улицу и поймала машину. Молодой водитель «москвича» подвез ее к театру. Они познакомились, разговорились. Лена сказала ему, что она дочка Джигарханяна. Потом они встретились еще раз. Это случилось накануне Нового года. В тот роковой декабрьский вечер, как Армен потом рассказывал, они вышли из театра вместе. Лена попрощалась с отцом. Утром ее с парнем нашли в гараже: они надышались угарным газом. Все были потрясены. Весь театр рыдал. Все полюбили ее, а тут такая трагедия. Она никогда не рассказывала о том, что у нее был парень. По ней было незаметно, что она интересует молодых людей...
