Все деликатно умалчивают о последних событиях его жизни. Если и говорят, то очень аккуратно. Кто-то назвал его последний брак на молодой женщине «кляксой в конце жизни». Ну какая клякса?! А если это поздняя любовь? Спектакль «Закат» по Бабелю — это про закат Армена. Он точь-в-точь повторяет судьбу биндюжника Менделя Крика. Там есть и старая жена, и молодая возлюбленная, и сын, который возвращает его в семью...
В этом спектакле я играла вместе с Арменом Борисовичем и знаю его наизусть. Даже реплики персонажа словно взяты из жизни Джигарханяна. Когда жена Менделя Крика произносит на сцене: «Ему шестьдесят два года, а он горячий как печка!» — это относится и к Армену...
У Менделя полное благополучие, но на душе сумрачно: сыновья готовы прибрать к рукам дела отца, истеричную дочь никто не берет замуж, жена надоела до смерти, а он влюблен в Маруську. Армен, выходя на сцену, надевал на большие руки-грабли напульсники. Он поднимал их к небу и говорил горькие слова: «Что я сделал со своей жизнью? От обжорки к сортиру...» И только забрезжила какая-то надежда, как ему ее обрубили. Его сын Беня Крик, узнав, что отец влюбился в молодую русскую девушку, вместе с братьями избивают его до полусмерти. Играет музыка Морриконе, вдруг кто-то истошно кричит: «Убили сокола!»
Мендель Крик, сломленный, возвращается к своей старой жене. Извозопромышленное предприятие «Мендель Крик и сыновья» остается в семье. Последняя сцена. Шумит свадьба дочери, его выводят полуживого под руки: лицо как у покойника, руки висят плетьми. На лице Армена белый грим, а по нему кровавые подтеки, как слезы. Кто-то из гостей кричал «Поздравьте молодых!», а он в ответ глухо: «Желаю доброго здоровья...»
Когда я смотрю на кадры, где старый Армен Борисович возвращен в семью, вспоминаю эту сцену из «Заката». Он сидит на диване рядом с Татьяной. Виталина, молодая жена, удалена из его жизни. А лицо его словно измазано белилами с кровавыми подтеками. И вот этот крик «Убили сокола!» звенит у меня в ушах...
