Спектакль «Закат» был одним из последних для Армена в Маяковке.
Когда мы узнали, что Джига собирается уходить из театра, заволновались: как наш учитель и художественный руководитель Андрей Александрович Гончаров переживет потерю ведущего актера? Гончаровым была создана в театре надежная пирамида звезд: Немоляева — Лазарев, Самойлов — Гундарева, Симонова — Фатюшин. А наверху «короны с бриллиантами» самый крупный алмаз — Армен. Двадцать семь лет он отдал Маяковке — и вдруг уходит. Вначале театр покинула Татьяна Доронина, не ужившись с Гончаровым. Он ее, говорят, прозвал именем опереточной героини: «Ну как там Сильва Вареску?»
Армен не был привязан ни к кому и ни к чему, даже забирать вещи не пришлось. Он всегда был сам по себе, хотя все в театре говорили о нем: «Наш Армен! Наш Арменчик! Наш Джига!», а он всех ласково называл «сы?ночка». Это уникальное качество, которому научиться невозможно...
Я поражалась, как можно уйти из театра, который так много тебе дал? Но и на этот вопрос нашла ответ. Он как-то сказал: «Самая большая глупость, что я там проработал столько лет. За пять-семь лет актер раскрывает все свои секреты и перестает быть интересным зрителю...»
Удивительно, но он сумел убедить Андрея Александровича, что так будет лучше, что всегда рядом и станет по-прежнему в театре играть. Это редчайшее, между прочим, свойство дипломатии или великодушия огромного масштаба. Так умел только Армен. И Гончаров на удивление легко отпустил его к Марку Анатольевичу Захарову в «Ленком». В Театре Ленинского комсомола Джигарханян играл в спектакле «Город миллионеров» вместе с Инной Чуриковой. Однажды Армену стало плохо прямо на сцене, спектакль остановили, он попал в больницу и после этого много лет не выходил на сцену, боялся, что повторится криз.
Когда его пригласили преподавать во ВГИК, он вдруг понял, что выпускает артистов, а работать им негде. И в 1996-м создал театр, чтобы ребята, которых он вырастил, там играли. Позже прочитала в его интервью: «Я не знаю, почему это сделал. Но говорю ответственно — у меня никогда не было и, к моему счастью, наверное, никогда не будет амбиций художественного руководителя. У меня вообще нет нездоровых амбиций...»
