В какой-то момент призвал верного Юрьича. Тот примчался, снова поселился с Успенским. Часто приезжал дядя Юра — родной брат отца. Снег убирал, собак выгуливал, птицам клетки чистил. Дядя Юра мягкий, добрый и терпеливый, прямо святой человек. Как-то попросил книжку для воспитательницы внучки в детском саду — Эдуард Николаевич, как всегда, нагрубил: «Обойдетесь!» Но дядя Юра не обижался, со всем соглашался.
Однажды я не придумала ничего умнее, чем пригласить Лену. Мои обиды уже улеглись. Елена Борисовна все же прошла тяжелый путь после развода с отцом. Дочек растила, лечила... Мне было даже ее жалко. Она по-прежнему не работала, но воспитание детей ведь тоже труд. Мы все с годами меняемся, жизненные испытания делают добрее, мудрее — так я рассуждала. Позвонила ей, предложила: «Может, ты тоже будешь приезжать? Чем больше близких людей сейчас будет рядом с папой, тем лучше для него...» И подумать не могла, чем обернется мое предложение...
Она стала приезжать. Сначала просто в гости. Часами просиживала возле постели отца, выслушивала его гневные отповеди в адрес негодной Леры. Потом поселилась с Эдуардом Николаевичем вместе с дочками в доме, который с такой любовью обустраивала Лера.
Юрьич ворчал, что отец снова наступает на старые грабли и Лена ведет свою игру. Успенский вспылил — поругались. Анатолий Юрьевич уехал к семье. Через месяц или два Эдуард Николаевич позвонил его жене и потребовал, чтобы тот вывез свои вещи.
Она позвонила мне чуть не плача:
— Таня, если я скажу мужу, что Эдуард Николаевич велел ему убираться, это его убьет.
Я предложила:
— Давай соберу вещи в коробки, чтобы не выкинул, а то ведь может со злости...
Вскоре Анатолий Юрьевич умер. Что-то с сердцем. Незадолго до смерти вспоминал Успенского: «Я думал, он относится ко мне как к брату — а он меня выкинул как ненужную вещь...» Такой наивный — только под конец жизни понял, что он был для Успенского не братом, не другом, а всего лишь удобным слугой. Впрочем, как и все остальные.
Отец заказывал импортные лекарства. Моя дочь Катя получала их от курьера в Москве и отвозила деду. Однажды ей позвонила Лена и велела дать номер телефона курьера, якобы Эдуард Николаевич сказал, что теперь они сами будут эти лекарства забирать. Катя, не чуя подвоха, продиктовала номер. А на следующий день ей позвонил сам Успенский и сыпал проклятиями: «Ты, такая-сякая, отказалась лекарства возить, бессовестная!» Елена Борисовна подала ситуацию таким образом, будто Катя не хочет помогать деду. Нисколько она не изменилась.
