— Есть актерский страх забыть текст, а какая фобия у директора театра?
— Боюсь забыть что-то важное. Каждую ночь в три или четыре часа я вскакиваю и бегу к себе в кабинет, и на каком-то клочке бумажки записываю то, что забыл сделать в течение дня. Так живу уже много лет. Для меня это уже стало нормой.
А в отпуске, когда мы с женой отдыхаем, у меня обязательно на тумбочке в гостинице лежит листочек с ручкой, и я, придя в номер, беру бумажку и записываю то, о чем подумал, лежа на море... Записи можно, конечно, делать и в мобильном телефоне, но я какой-то старорежимный человек, мне намного проще — на бумажке. Я даже на отдыхе думаю о театре. Да и отдыхать больше десяти дней не могу... Нельзя в театр приходить на работу. Нельзя делать только то, что написано в должностной инструкции. Театр — это история про любовь. Химическая реакция.
— У вас такая же зависимость от театра, от присутствия здесь, как у Ланового, которому важно было прийти сюда каждый день?
— Да, и мне важно быть здесь каждый день. Исключая гастроли и деловые поездки. В свой кабинет дверь никогда не закрываю, всегда держу ее открытой. Вы представляете, мы играем 120 спектаклей в месяц, 400 человек работают! У меня огромный круг задач, сегодня нужно говорить со строителем, завтра — с чиновником. Утром я разговаривал с руководителем госэкспертизы из Владикавказа, потому что мне нужно получить заключение по поводу того, что мы там построили и сделали, без этого не можем открыть Дом Вахтангова в его историческом доме. Потом я разговаривал с нашими артистами. После вас у меня встреча с молодыми артистами, которых мы берем в труппу театра. До вас ко мне приходил режиссер Иван Поповски, который у нас будет ставить новый спектакль. В шесть вечера придет еще один режиссер. В семь будут большие гости на спектакле «Евгений Онегин». А в 19.30 приедет моя коллега, директор «Глобуса» из Новосибирска, хочет посмотреть на новой сцене спектакль «Люся. Признание в любви», который она хочет взять к себе на фестиваль. А сейчас идет репетиция на Симоновской сцене, и я должен туда сбегать, потому что меня попросил подойти Владимир Владимирович Иванов, который выпускает спектакль «Варшавская мелодия». Вот один день, и ты тут нужен, и куча задач, проблемы не заканчиваются. Я пришел сегодня в театр в 12, уйду в лучшем случае в 23.00. Вот, я вам нарисовал день директора театра. Это не говоря о том, что ко мне уже три раза зашел начальник юридического отдела, а впереди встречи с нашим главным бухгалтером, а еще с замдиректора по финансам, чтобы обсудить, как идет регистрация филиала во Владикавказе. Это далеко не весь круг задач на сегодня.
— Бывает страшно что-то не сделать, не справиться?
— В первые годы, когда я здесь работал, действительно был страх, что не справлюсь. Сейчас его нет. Я в себе уверен.
— Я наблюдала, как многие люди на высоких должностях теряют связь с реальностью, потому что вокруг них много тех, кто говорит им только то, что они хотят слышать.
— Знаете, для меня самое страшное — потерять связь с реальностью. Я этого больше всего боюсь. Вы, наверное, удивитесь, но я каждое утро езжу на работу на метро, а вечером, когда уже поздно, вызываю такси. Не потому, что в театре нет служебной машины, у нас их шесть. А потому что потеря связи с реальностью начинается именно с этого. Когда ты живешь в каком-то коконе и тебя еще куча народу обслуживает. И вот тогда происходит некая такая деформация личности и человек начинает бронзоветь. Страшное дело.
