Римас вспоминал: «Боже мой, куда я попал? Заходит женщина и говорит такое — пользуйтесь мной, как вы считаете нужным».
— Ну, это по-хулигански. Мне нравится.
— Вот, это Римасу, видимо, и понравилось, и он начал ею пользоваться так, как было ему нужно — занимал в своих спектаклях...
— Как Галина Львовна знакомилась с вами? Тоже экстравагантно?
— Просто знакомиться она не могла. Буквально на второй день работы открылась дверь кабинета, вошла худенькая женщина на изящных каблучках:
— Я Галина Львовна, завтруппой, пришла с вами познакомиться. Вы что-то читаете?
— Да, читаю...
— А я вам, смотрите, книжку принесла, — и открыла свою дамскую сумочку. — Я тут кое-что написала, не относитесь серьезно, просто хочу, чтобы вы прочли. Мне кажется, очень важно, чтобы вы поняли, в какой театр вы попали.
Развернулась на каблучках и ушла. Это была первая встреча. Потом мы сдружились и ездили вместе на все гастроли. Все шутили, что Галина Львовна завела молодого любовника-директора и со всеми директорами входит в особенные отношения. А она, смеясь, спорила с Максаковой: «Людка, а тебе что, завидно, что ли?»
— У вас блестящая карьера. Но мне кажется, вы построили ее случайно. Просто обожали театр и по любви занялись делом, которое нравится. Как у вас эта любовь к театру родилась?
— Все из детства. Маме кто-то сказал, что ребенка надо водить в театр. Она взяла это на вооружение, и практически каждую неделю или раз в две недели мы с бабушкой ходили на детские спектакли. Был момент, когда мы действительно посмотрели все детские спектакли и все цирковые программы, которые на тот момент шли в Москве.
Подростком я уже сам прорывался с боями на Таганку, чтобы посмотреть постановки Любимова. В этом же возрасте ходил в Центральный детский театр (ныне Российский молодежный театр), в который пришел Алексей Владимирович Бородин. Видел «Малыша» братьев Стругацких, «Отверженных» Виктора Гюго. Я помню свои очень яркие впечатления. Так же помню впечатления от спектаклей Плучека в Театре сатиры — просто фейерверк и фонтан. Я помню «Юнону и Авось» — это было потрясением, причем я смотрел спектакль не в «Ленкоме», а в спорткомплексе «Олимпийский». Рок-опера «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» Марка Захарова тоже потрясла. А еще его «Безумный день, или Женитьба Фигаро» и «Чайка». И все эти фамилии — Янковский, Чурикова... А уж «Поминальная молитва» с Евгением Павловичем Леоновым, Абдуловым, Ларионовым и Пельтцер — тронула до слез. На спектаклях этих великих людей я вырос.
— Вы говорили, что прорывались на Таганку. Я знаю тех, кто влезал туда через окно, а какой путь нашли вы?
— В то время купить туда билеты было практически нереально. Мы с друзьями договорились дежурить по очереди, кто-то ее занимал в ночь, потом мы менялись, я должен был встать в нее в четыре утра. Я не ложился спать, отец подвозил меня на машине на Таганскую площадь. В итоге мы купили заветный билетик на «Гамлета» с Высоцким.
Но попали мы по тем билетам на Таганку не сразу. Спектакль отменили, потому что Высоцкий не мог играть. Мы расстроились до слез. Спектакль перенесли на месяц или на два, и когда наконец этот день настал, мы молились Богу, чтобы его не отменили. Тогда же не было интернета, мы звонили в кассу, в кассе никто ничего не отвечал. Мы шли с приятелем к театру и говорили: «Давай кулачки зажмем, чтобы сейчас не было таблички, что спектакль отменен или перенесен». На этот раз нам повезло, возле входа толпились люди, все спрашивали лишний билетик. И мы с ним через эту толпу продирались. Какое счастье мы испытали, когда оказались в фойе Театра на Таганке.
