В день оглашения приговора компания Gucci, до этого хранившая молчание, вывесила в витрине своего флорентийского магазина серебряные наручники.
Как синьора Реджани жила в тюрьме? Ах, ужасно! Такие невыносимые моральные и физические страдания! Позже Патриция будет хвастать, что пережила лишения только благодаря силе духа. Много спала, чтобы не видеть окружающего убожества. Ухаживала за своими растениями. Ласкала хорька Бэмби, которого ей позволили держать в камере, — адвокат добился, упирая на депрессию клиентки. Увы, на Бэмби в конце концов случайно села сокамерница. Реджани была безутешна — это ведь такое горе, когда по чужой злой воле гибнет любимое живое существо! В 2000 году страдалица попыталась повеситься на простыне.
Она никогда не называла тюрьму тюрьмой. Говорила так: «В дни моего пребывания в Резиденции Витторе». Из 26 лет реально Патриция отсидела 16. Судьи учли возраст — к тому времени ей исполнилось шестьдесят пять.
...Поначалу она хорохорилась и ляпала одну неудачную фразу за другой, настраивая против себя поутихшую было общественность. Могла преспокойно сообщить, что «нет преступления, которое нельзя купить за деньги». Или философски заявить: «Я не виновата, но и не невиновна».
А случай с трудоустройством? Условно-досрочное освобождение для Реджани было возможно только в случае, если бы она нашла работу. Однако в 2011 году, когда об этом впервые зашла речь, Патриция с ухмылкой заявила: «Да я в жизни никогда не работала и уж точно не собираюсь начинать сейчас» — и отказалась от УДО. Однако спустя несколько лет поумнела достаточно, чтобы сбавить гордыню. И устроилась консультантом в миланский бутик элитной бижутерии.
С апреля 2014 года она обреталась в роскошных интерьерах эпохи Возрождения, а владельцы бутика, супруги Алессандра Брунеро и Маурицио Манка, стали фактически опекунами шестидесятисемилетней экс-заключенной — следили за тем, чтобы она соблюдала условия освобождения и постепенно адаптировалась к новой жизни. Этот процесс доставил им немало хлопот. Взять хотя бы интервью, которые она раздавала, соскучившись по былой славе. Одна такая беседа на скандальном ток-шоу едва не довела синьора Манку до инфаркта — он разрыдался у телеэкрана в ужасе от репутационного ущерба, слушая, как на вопрос репортера, почему она наняла киллера, а не убила мужа своими руками, вдова невозмутимо брякает: «У меня неважное зрение. Боялась промахнуться».
Впрочем, ее поведение на свободе вообще отличалось эпатажем. Одним из первых появлений на публике стал триумфальный проход по магазинам на виа Монте-Наполеоне — увешанная массивными драгоценностями, Патриция в темных очках, как кинозвезда, вышагивала модельной походкой с попугаем ара, восседавшим на плече. Папарацци за один тот день обеспечили себе годовой заработок.
