Когда показали первую серию «Место встречи изменить нельзя», я в полном восторге стала просить Колю:
— Давай Володе позвоним, скажем, как он здорово сыграл Жеглова!
— Да ладно, ему сейчас представляешь сколько народа звонит?!..
Уступив моим уговорам, Коля набрал ему поздно вечером:
— Ты знаешь, это такая мощь человеческая, невероятная! Тебе, наверное, уже все это сказали...
На том конце провода молчание.
— Ты чего молчишь?
— А знаешь, мне никто так и не позвонил. Ты первый...
Это все говорит о театре, об актерской зависти.
Помню, как однажды Володя сказал Коле очень пронзительную вещь:
— Мы с тобой недолго будем жить...
— Почему? — возразил Коля. — Я спортивный, здоровый.
— Да потому что мы горим с двух сторон, как свеча. И все для того, чтобы осветить идущим за нами, показать, где свет... — это были слова Поэта.
На прощании с Володей в Театре на Таганке я так рыдала, что мне стало плохо. Села в гримерке за его стол. Мне принесли лекарство. Когда я поставила стакан на столик, он запрыгал. Кто-то сказал: «Смотри, он с тобой разговаривает...»
Спустя время мне приснился сон. Будто сидит Володя с гитарой на облаке, на ступеньках его «баньки по-черному», а я стою на подкидной доске на краю обрыва.
— Володя, — кричу восторженно. — Я к тебе!
А он рукой останавливает:
— Стоп! Еще рано.
Я проснулась в слезах и Колю бужу: «Мне Володя приснился».
Все они, даже уйдя из жизни, продолжают оставаться с нами: в снах, воспоминаниях, в кадрах кинолент, в записях спектаклей, стихах и письмах, в фотографиях.
Так и Андрей Миронов. Он часто бывал у нас в «Ленкоме», даже что-то репетировал. Они с Марком дружили еще со времен «Сатиры». Я заметила, что он очень внимательно приглядывается к Коле. Недаром не стал даже пробовать роль Тиля.
Помню, как мы отмечали в «Национале» пятидесятилетие Захарова. Коля где-то задерживался, я сижу за столом в платье от Славы Зайцева. Вдруг замечаю, что в мою сторону все время поглядывает Андрей, который сидит рядом. Прибегает Коля. Андрей просит его:
— Познакомь меня с этой девушкой.
— Познакомься. Это моя жена Люда.
Когда Миронов и Караченцов встретились на съемках «Человека с бульвара Капуцинов», они уже были закадычными друзьями. Алла Сурикова долго уговаривала Колю сыграть в ее фильме, он упирался:
— Ну как я тебе этого громилу сыграю? Тут написано, что он двухметрового роста!
— Это неважно, Коля, мне ты нужен.
Короче говоря, он согласился.
На следующее лето мы снова приезжаем в Питер. Я, Татьяна Ивановна Пельтцер и Коля сидим за столом в ресторане гостиницы и обедаем. Вдруг появляется Андрей. «Коля, мой любимый, мой родной! — кидается ему на шею. — Я нашел три пьесы, в которых можем с тобой играть, сценарии. Я что придумал? Мы можем даже вставить в спектакль наш совместный номер со степом, — а потом вдруг выпаливает: — Знаешь, как я тебя люблю?!» Он смотрел на Колю влюбленными глазами — наконец встретил настоящего друга, с которым можно говорить обо всем. Иногда мне казалось, что он так и не нашел любви в своей жизни.
Мы часто бывали у них с Ларисой в гостях. Андрей всегда просил Колю: «Расскажи анекдот». Коля с удовольствием рассказывал, а Андрей заливался смехом как ребенок, до икоты, до слез. Я привыкла видеть его в нашем театре всегда сдержанным, в шляпе, элегантным, а с Колей он раскрылся совсем с другой стороны. Это была настоящая мужская дружба.
Они понимали друг друга с полуслова. Оба такие живые! Помню, как в Сочи, где они выступали с концертами, Коля вдруг сломал ногу. Андрюша отдал ему свои ботинки, которые были больше размером. «Коль, тебе нормально? — все время заботливо спрашивал. — Молодец! Держись, потом купим тебе новые...»
