ЗУРАБ ЦЕРЕТЕЛИ
Начну, пожалуй, с книжки под номером 152. На ее первой странице оставил свой рисунок президент Российской академии художеств Зураб Церетели. Я попросил его что-нибудь изобразить, и Зураб Константинович нарисовал шеренгу сердец, уходящую в перспективу. «Это любовь. Без любви нет жизни», — пояснил Церетели.
К очередному юбилею я должен был сделать о нем двухсерийную телевизионную картину. И решил снять фильм-монолог, рассказанный самим художником. Церетели категорически отверг мое предложение.
— Я по-русски с таким грузинским акцентом говорю, что для фильма никак не годится, — обескуражил меня батоно Зураб. — Возьми хронику, кацо, напиши текст, озвучь хорошим актером, — наставлял он.
— Кто это будет смотреть два часа?! — сопротивлялся я.
Мы начали вспоминать фильмы о художниках. И тут меня осенила идея, показавшаяся спасительной:
— В ленте о Пабло Пикассо художник рисует на стекле, установленном перед объективом камеры. И зритель видит весь процесс творчества — от первого мазка до последнего завитка на авторской подписи. Давайте и мы сделаем стержнем фильма создание картины!
Зураб согласился. Честно говоря, я еще кое-что придумал, только решил сделать ему сюрприз. При прощании оказалось, что Церетели тоже заготовил для меня «подарочек» — заявил, что может выделить для всех наших съемок всего один час. Причем завтра с шести до семи утра, когда он будет рисовать очередной натюрморт. Оказалось, что каждый день художник начинает с того, что становится за мольберт. Это у него вроде утренней зарядки.
На следующее утро ровно в шесть наша съемочная группа в полном составе ждала мэтра в его огромной мастерской. Уже был поставлен свет, налажен звук. Операторы с камерами расположились вокруг мольберта. Он появился в новом джинсовом халате, крепкий, бодрый, энергичный. Несколько раз с легкостью отжал спортивную штангу и подошел к мольберту. Поставил на стоявший рядом столик кувшин с тремя подсолнухами, выдавил краски на палитру, взялся за кисть...
