— А что за стихотворение такое?
У него глаз хитрый:
— А что?
— По-моему, на Ахмадулину не похоже.
Так вот, нам ужасно не хотелось рано утром ехать на съемочную площадку, и Гаркалин говорил: «Давай, мороженое! Будем поднимать настроение». Покупали мороженое и на весь день заряжались. Я точно знаю, что, если у меня плохое настроение, надо съесть мороженое. Без дураков.
— Какие еще есть способы восстановить энергию?
— Помолчать. Я очень люблю отключить телефон.
— Ты можешь себе позволить отключить телефон?! Я таких людей давно не встречала.
— Да. На несколько дней. Мне очень помогает помолчать, посмотреть комедию с утра. Подходит любой фильм Рязанова или мультики. Начиная от «Зарядки для хвоста» и «Простоквашино», чтобы был баланс вот тот самый, о котором мы говорили. Я два раза про одно и то же думать не могу, как говорила Мартышка. Чтобы был баланс такого правильного настроения. Это идеально, особенно когда вечером «Рождение Сталина».
— Хотела спросить, как ты хулиганишь?
— Специально никак. Но в жизни я могу быть нелепым, это точно. Зимой была занятная ситуация. Ночная смена, ко мне подходит помощница художника по костюмам, говорит:
— Володь, это ваш ботинок?
— Да.
– Не могу найти второй, пойду поищу.
— Хорошо.
Вторая приходит:
— Владимир, это ваш ботинок?
— Мой.
— Не могу найти второй.
Я пришел в разных ботинках. Подобные нелепости случались с детства. Как-то я должен был встречать на вокзале бабушку с братом, которые из Риги приезжали в Ленинград. А накануне я забирал подарки предновогодние и среди них нашел шапку — петуха. Помнишь, были такие шапки-петушки, а эта была другой, в виде настоящей головы петуха. Я думаю: о, какая крутая! И в ней пошел встречать бабушку. Мне было лет четырнадцать. Я даю ей руку, а у нее, всегда такой элегантной, меняется лицо, и она говорит: «Что у тебя на голове? Это же баба на чайник, сними немедленно».
А я так по Ленинграду в ней топал.
— Знаешь, я тебя самым счастливым видела, наверное, в Юрмале, когда мы встретились возле ресторана «36 линия».
— Да, мы сидели в ресторане, в кругу семьи.
— Ты ел мороженое, оно таяло, и ты немного вымазал щеки и майку. И у тебя было счастливое, расслабленное лицо.
— Юрмала, поездки на велосипеде — это абсолютное счастье. У меня до сих пор это любимое место на земле. Где бы я ни был, все равно сравниваю с нашей Юрмалой. По-моему, ничего лучшего в мире нет.
— Согласна. Ты давно там был? У тебя в одной из соцсетей запечатлен момент, когда ты бросаешь монетку и говоришь: «Чтобы вернуться в следующем году».
— Следующий был 2020 год, пандемия. И я больше туда не ездил. Мне предлагали добираться сложными путями, но нас так много, что мы не поехали.
— Где у тебя дом?
— Сначала домом была Рига. А потом — Москва. Правда, почему-то до сих пор всем кажется, что живу я в Питере, но нет. Хотя с прошлого сезона стал артистом Александринского театра, я часто прилетаю играть спектакли, но жить в Петербурге долго не могу.
— Что у тебя самое новое в работе?
— Я хотел, чтобы ты посмотрела мою программу «Жуковский: Невыразимое» в сентябре в зале «Зарядье». Жуковский — это первый русский романтик. Я и сам его открыл, только когда стал с Мишей Елисеевым работать над материалом, ведь мы кроме известной по школьной программе поэмы «Светлана» почти ничего не знаем. А ведь у Жуковского фантастическая романтическая история, он обрел семью только в 58 лет.
