Пассажиры должны были купить проездной документ — латунную бляху, которую по приезде в Царское Село у них отбирали. Билеты, называемые «жестянками», использовались многократно, что не требовало от администрации затрат на их воспроизводство. Позднее взамен «жестянок» дорога ввела бумажные билеты разных цветов: для вагонов первого класса — белые, второго — розовые, третьего — зеленые.
Открытие Царскосельской железной дороги вызвало в обществе небывалый резонанс. Ежедневно на Семеновском плацу собирались любопытствующие и с удивлением взирали на невиданное зрелище: паровоз с большой трубой, из которой валил густой дым, тянул за собой длинную вереницу экипажей и грузовых повозок. О приближении поезда возвещал громкий свисток. Эти сигналы наводили ужас на публику, и вскоре их заменили специальными орга?нами, исполнявшими музыкальные пьесы.
Паровозы, вагоны, вокзалы сделались модной забавой, повсюду — на плакатах, газетах, конфетах — появились их изображения. В музыкальных магазинах раскупались ноты «паровой мазурки» под названием Locomotive, а на сцене Александринки давали водевиль «Поездка в Царское Село».
И все-таки первую императорскую чугунку не воспринимали всерьез, называли «игрушечной» и «увеселительной». Герстнер предполагал, что из-за небольшого потока пассажиров ее эксплуатация будет экономически невыгодной, поэтому когда в мае 1838-го открылся участок от Царского Села до Павловска, в то время тихого дачного местечка, он предложил построить на конечной станции здание «воксала» — так в Европе называли заведения для отдыха и развлечений.
По счастью, Герстнер ошибся. Желающих проехать в «экипажах, движимых паровой машиной», с первых же дней нашлось немало: это были дипломаты и царедворцы, знатные дамы, творческое сословие. Среди пассажиров порой оказывался поручик Лермонтов, направляющийся в расположение своего лейб-гвардии Гусарского полка, расквартированного в Царском, Федор Тютчев, едущий навестить дочерей — фрейлин двора, Михаил Глинка, снимающий дачу на одной из тихих царскосельских улочек.
В Павловске по проекту Андрея Штакеншнейдера возвели деревянный дворец с залами для ресторана и музыкантов, где петербургская публика могла найти «приятный отдых и разумные развлечения на лоне прелестной природы Павловского парка». Планировались балы, танцы, маскарады и музыкальные вечера.
