Гумилева зачислили в лейб-гвардии Уланский полк. Воевал он храбро, за что получил два Георгия. И хотя его отношения с женой уже давно были напряженными, каждый вечер писал ей по письму.
Никто не сулил их союзу долгого срока, тем не менее Гумилев с Ахматовой прожили восемь лет. В августе 1918 года брак был расторгнут, но души их, по выражению Анны, оставались крепко спаяны и образ бывшего мужа еще долго возникал в ее стихах. Особенно после его трагической гибели, которую она удивительным образом предсказала.
В августе 1921-го Ахматова ехала из Царского в Петербург и вдруг, как всегда неожиданно, почувствовала приближение каких-то строчек. Нестерпимо захотелось курить, но спичек не оказалось. Анна вышла на открытую площадку, чтобы прикурить от паровозных искр, — крупные, красные, еще живые, они долетали до перил, у которых она стояла. От одной из таких искр Ахматова исхитрилась разжечь папиросу, чем привела в восторг мальчишек-красноармейцев, затянулась и вдруг отчетливо поняла, что Гумилеву не жить:
Не бывать тебе в живых,
Со снегу не встать.
Двадцать восемь штыковых,
Огнестрельных пять.
Через десять дней поэт был расстрелян. Не случайно Мандельштам называл ее Кассандрой...
...А старый петербургский вокзал, где еще бродят их тени, не так давно пережил реконструкцию, заметно взбодрился и посвежел. Были восстановлены подлинные интерьеры залов со столетними массивными дверями и овальными дубовыми скамьями вокруг колонн, отремонтированы лепной орнамент, декор мраморной лестницы, часы над аркой главного входа, возвращен исторический цвет фасада — он опять, как в 1904 году, стал серо-желтым.
В легендарном ресторане, где так любили бывать Анна и Николай, каким-то чудом сохранился редкий по красоте дубовый буфет — прилавок с резьбой и мраморной столешницей. Говорят, за его стойкой пропускал рюмочку сам Николай II.
Реконструкция вернула Витебскому вокзалу неповторимый колорит начала ХХ века, и стало казаться, что с его перронов поезда уходят в минувшее...
