Кобзон был человеком азартным, готовым многим рискнуть, но непременно выиграть. В нарды мог резаться часами, до тех пор пока не победит. Однажды в антракте сел за доску с трубачом. Перерыв закончился, на сцену вышел конферансье Володя Гилевич. Отчитал свой монолог и ушел за кулисы, а там Кобзон в рубашке, при бабочке, но без брюк — Иосиф всегда в перерывах их снимал, чтобы не помять стрелки, — режется в нарды. Конферансье остановился возле него и стал наблюдать. По ходу игры что-то советует... Тут Кобзон отвлекся на Гилевича и спрашивает:
— А кто на сцене?
— Никого, — отвечает ведущий.
Иосиф вскочил, в секунду оделся и с криком музыкантам «Все на сцену!» выбежал к зрителям. На том концерте Кобзон, переволновавшись, первый раз в жизни перепутал слова и сбился, после чего топнул ногой и сказал: «Стоп, сначала!»
Кстати, он прекрасно считал в уме. Помню, тот же Володя Гилевич поинтересовался:
— Ося, вот говорят, ты быстро умножаешь. А можешь, когда поёшь?
— Конечно, — кивает тот.
Написали мы на листочке два трехзначных числа, вручили контрабасисту Фиме, чтобы перемножил в столбик, другой листок передали Иосифу перед тем, как начал петь. Закончив первый куплет, он подошел к кулисе и прошептал: «Сто восемьдесят семь тысяч двести шесть». Фима даже не успел еще досчитать на бумажке. Вот такие гениальные мозги. Все номера телефонов, кстати, помнил наизусть.
В Перу у нас выдались интересные гастроли: в первом отделении выступали артисты цирка, а во втором — Кобзон с коллективом. Двадцать дней ездили по стране с этой программой. Народ с удовольствием ходил на советских артистов. Администратор Хорхе — маленький худенький мужичонка — предлагает:
— Иосиф, могу платить в местной валюте (в Перу были соли) или собрать суточные, обменять на доллары и выдать всю сумму сразу. Вам же доллары больше нужны?
Доллары имели хождение во всех странах континента. Кроме того, гонорары за зарубежные турне сдавались в Госконцерт в валюте, поэтому Иосиф согласился:
— Да, наверное, в долларах лучше.
Гастроли подходят к концу, администратор все тянет и тянет с выплатами, но, похлопывая по портфелю, твердит: «Не волнуйтесь, деньги здесь!» Где-то за час до последнего концерта говорит: «Начинайте, а я пойду менять деньги». Но Кобзона не проведешь.
— Не начну концерт, пока Хорхе не вернется, — обращается он к переводчику. Минут через тридцать командует ему: — Вызывай полицию.
Тот удивляется:
— Зачем, Иосиф Давыдович?
— Я просто вижу, как сейчас этот жулик стоит в аэропорту в очереди на посадку с нашими деньгами.
А у нас уже билеты в Москву на руках, на завтрашний рейс. Появляется полицейский наряд.
— Вы понимаете, что если это несправедливое обвинение, арестую за ложный донос? — говорит молодой полицейский.
Иосиф кивает:
— Понимаю, идет!
Полицейские поехали в аэропорт и действительно нашли Хорхе с чемоданом наших долларов — пройдоху буквально вынули из самолета и в наручниках доставили прямо в концертный зал. Хорхе кричит Кобзону:
— Бандито!
Иосиф Давыдович отвечает:
— Сам дурак! (В оригинале, конечно, прозвучало другое слово.)
Сидит наш антрепренер в стальных «браслетах», но крепко вцепившись в чемодан. Иосиф отобрал у него кейс и раздал артистам деньги по списку. И тут Хорхе расплакался — видимо, стало жалко денежек. На что Кобзон заметил: «Никогда не надо воровать у артистов!»
В 1982 году проходил чемпионат мира по футболу. В Испанию командировали бригаду артистов в качестве группы поддержки. Были Володя Винокур, Лева Лещенко, Евгений Леонов, Иосиф Кобзон и я. Наши играли со сборной Польши, и чтобы выйти в полуфинал, нужна была только победа. Решающий матч завершился вничью — 0:0. Уступив полякам по количеству забитых мячей, футболисты выбыли из борьбы за награды. С противным чувством мы — Никита Павлович Симонян — один из руководителей сборной, Вячеслав Иванович Колосков — начальник управления футбола, два тренера, гид и я с Кобзоном — отправились в Мадриде на центральную площадь. По ее периметру располагались кабачки. Решили в какой-нибудь заглянуть.
