— Вы ведь снимались с Пьером Ришаром?
— Да, в фильме Наны Джорджадзе «1001 рецепт влюбленного кулинара», я играл Черчилля. Прилетели в Тбилиси, пока ехали из аэропорта, видели, что все гостиницы наводнили беженцы, все было ими забито. Пьера Ришара поселили в частную гостиницу, он оказался единственным постояльцем, жил там со своей девушкой и предложил мне разместиться в свободном номере. Поехали на площадку, мне дали текст, по дороге я его выучил. Привезли на место, Нана заходит в гримерную с вопросом:
— А не могли бы вы произнести текст на английском?
— Да, конечно! Только напишите его нормально — по-английски, не русскими буквами.
Пока подбирали костюм, выучил и новый текст. Уже на площадке Нана говорит:
— Вы ведь не сможете изъясняться на английском без акцента?
— Нет конечно, заговорить на лондонском кокни точно не смогу.
— Может, сыграете на французском?
А время поджимает. Лишней минуты на то, чтобы разучить текст, нет.
— Ну, тогда напишите мне слова крупно русскими буквами, французского я не знаю, и разложите бумажки, чтобы я их видел.
Снимаем, я хожу и читаю с листов реплики. Дошли до сцены, где мы с Ришаром сидим за столом, уставленным закусками, напротив друг друга. Меня снимают из-за его плеча. Листок положить некуда, он попадает в кадр. Не представляю, кто еще из наших артистов так бы поступил, а Ришар говорит: «Знаю, что надо сделать!» Взял листок в зубы и так держал на протяжении всей съемки. Вот это актерская солидарность, вот это класс! Пьер вообще замечательный! Хохмач не только в кино, но и в жизни. В те времена хорошее вино найти было трудно: сказывались последствия антиалкогольной кампании, когда повсеместно вырубали виноградную лозу. Но я все же нашел место, где продавалось домашнее вино, привез ящик в гостиницу и выставил за ужином. Хорошо посидели!
— А о Нагиеве, с которым встретились на «Физруке», что можете сказать?
— Знаете, он неожиданно оказался нормальным парнем. Хотя я ожидал неадекватного поведения — Дима зачем-то создал себе такой имидж.
— Поговорим о «Плане Ломоносова». Вы, Саша, вокалист и автор текстов этой панк-группы, почему вдруг?
Саша: Музыку люблю с детства, играю на акустической гитаре, но как любитель — в компании, у костра. Не скажу, что всю жизнь мечтал выступать в группе. Просто так сложилось. Мне нравится, что нами никто не руководит, сами пишем песни, снимаем клипы. В театре или кино ты зависишь от продюсера, режиссера, коллектива, должен кого-то слушать. В группе я нахожусь в свободном плавании. И наш стиль позволяет экспериментировать с музыкой как угодно. Уже выпустили четыре пластинки, сейчас готовим пятую.
Третий альбом писали в Нэшвилле — столице американского кантри. Побывали в музее Джонни Кэша, на первой гитарной фабрике Gibson. В четвертом альбоме положили на музыку поэму Маяковского «Облако в штанах». Ритм-секцию писали на двух студиях в Сан-Франциско: барабаны — на топовой студии, а гитары — на студии, которая располагается на бывшей базе ВМФ, в помещении, переоборудованном из морозильной камеры. Выходил на пирс к Тихому океану, встречал рассветы, провожал закаты. В сумерках по территории бегали еноты. Непередаваемые ощущения!
