Со второго дубля я многое прожила бы иначе. Но знаю точно: случись мне жить по новой, история с Ташковым повторилась бы опять. Она не была ошибкой.
Я хорошо помню этот исторический момент... Мысль о том, что Ташков мне изменяет, буквально ударила по голове. Сейчас уже невозможно сопоставить по времени реальный факт его измены и удар этой мысли. Но уверена: все произошло одновременно. Информация об измене пришла откуда-то из космоса, причем я ее не запрашивала. Она вселилась в мозг и подчинила себе весь организм.
«Изменяет, подонок, изменяет...» — стучало морзянкой в голове.
Но реальных доказательств измены не было. И денег на их добычу тоже. Денег тогда не было совсем. Переход страны к рыночной экономике наша семья переживала тяжело. Папа — главный криптограф системы опознавания России «Свой—чужой», мама тоже работала в оборонке... Тогда этот пласт людей был выкинут за порог нищеты. Я числилась актрисой Театра имени Пушкина, но находилась в отпуске по уходу за ребенком — у нас с Андреем месяц назад родился сын Ваня. Моего пособия с трудом хватало на неделю. Потом приходилось нести очередное колечко в ювелирную комиссионку. Крутились как могли.
Я позвонила подруге. «Успокойся. Зачем тебе частный сыщик?
Чувствуешь, что изменяет? Ну и чувствуй. Занимайся ребенком. Только зря потратишься», — трезво оценила ситуацию моя подруга детства Вера Яченас, у которой я собралась занять денег на частное расследование.
Теоретически она была права. Но я была одержима манией. Кому бы еще позвонить?
Машинально набрала номер телефона квартиры Ташкова. Мобильных тогда не было, поймать его можно было только у него дома. Но появлялся он там редко. Поэтому я звонила постоянно... Зачем? Чтобы застать и промямлить: «Возвращайся, Андрю-ю-юша! У нас же ребенок...» — и все такое: стандартный и неэффективный монолог, через который поначалу проходят все брошенные жены.
Но Ташков в основном шлялся по друзьям, если этих придурков можно назвать друзьями.