После одной из таких стычек мы с товарищем оказались на железнодорожных путях. Шли, а мимо несся состав, друг друга из-за грохота не слышали, он случайно посмотрел назад, и по застывшему в его глазах ужасу и движению губ: «Шеф, ты что?!» (кличка у меня была такая) я понял — что-то не так. Хотел повернуться, убрал ногу с рельса, и тут налетел другой поезд. Результат — скорая, больница, перелом позвоночника.
Врачи хотели испытать на мне новый метод, вставить скобы. Я отказался, сказал: лечите старым способом. Кровать стояла под углом, голова в наморднике, привязанном к спинке, под спиной мешочки с песком. Правая сторона отнялась, а форточка была слева, рука до нее доставала, что оказалось очень удобно. Друзья подавали туда стакан и закусь. Однажды принесли трехлитровую банку маринованных огурцов, с утра я выпил весь рассол. Траванулся так, что до сих пор не ем такие огурцы.
Одного меня друзья не оставляли, приходили под окно с гитарой. Они распределили между собой дежурства — одна компания являлась утром, другая днем, третья вечером. Прерывались лишь на тихий час. Персонал их поначалу гонял, но мой лечащий врач разрешил: «Благодаря тому, что Ильин не менял образа жизни, он и пошел на поправку быстрее всех».
Помню, по телевизору, стоящему в другой палате, показывали «Петра Первого». Я скинул одеяло и гребя одной рукой, дополз до соседей. Посмотрел первую серию из-под кровати, приполз обратно, а забраться на койку не получается! Тут меня и засекли. Предупредили: еще раз повторится — выпишем! Пообещал режим не нарушать, но на следующий день показывали очередную серию. Разве мог я ее пропустить?! После того как уполз во второй раз, отправили домой.
Через неделю врачи меня обследовали по месту жительства и сказали: «Надо долечиваться, но наша больница его не примет». Дед по линии мамы был военным, устроил в ВОСХИТО — клинику восстановительной хирургии, где лежали участники боевых действий без рук, без ног. В палате увидел подвешенные гамаки, а в них — туловища. Страшная картина! Я там оказался единственным ходячим, точнее ползающим, и соседи кричали: «Ходячий, судно подай!» Медсестер не дождешься, что ж делать, кое-как подавал. Из ВОСХИТО, правда, тоже выгнали за плохое поведение.
Ко мне пришли девочки, я надел наколенники, клеенчатые варежки и на четвереньках выполз к Вечному огню, где они меня ждали. Налили стакан портвейна, дали сигаретку, а спичек нет. Мимо мужчина идет, я ему в спину: «Мужик, дай прикурить!» Он повернулся, а это мой лечащий врач. Так что долечивался дома и, слава богу, долечился.
— Для Ильина-младшего другого пути, кроме продолжения династии, тоже не было?
Саша: Можно и так сказать. У меня перед глазами был пример отца, дяди, старших братьев Ильи и Алеши. Дорог-то много, конечно, но актерская казалась наиболее интересной. Я тоже рос за кулисами, в первый раз вышел на сцену в четыре года, случайно. В тот вечер в филиале «Маяковки» давали спектакль, точного названия не помню, актеры называли его то «Флигель», то «На берегу реки». В нем был занят мой средний брат. В ожидании его выхода на сцену мы играли в прятки, и Леха так здорово спрятался, что его невозможно было отыскать. Спектакль уже подходит к концу, Лехе пора выходить на сцену. А он пропал! Людмила Нильская запаниковала. Выскочила за кулисы:
