Папа не терпит интриг, даже в театре никогда не берет в расчет подводные течения и кулуарные сплетни. Если донимают расспросами, может и нагрубить. Он не ищет выгоды и не умеет просить. Оттого, наверное, сыграл несоразмерно мало отпущенному ему таланту. В кино папино амплуа романтика без страха и упрека с годами все реже становилось востребованным. В «Современнике» выходил на сцену до обидного редко. Начинал блестяще — главной ролью свинопаса Генриха в легендарном спектакле «Голый король» с Евгением Евстигнеевым. Публика начинала рукоплескать, как только любимый артист Земляникин появлялся на сцене. Но в театре культивировали студийность, исповедовали коллективизм, и повышенное внимание зрителей к одному из актеров не приветствовалось. Говорили даже, что Ефремов отцу чуть ли не завидовал.
Олег Николаевич был человеком властным, не терпел, если ему перечили. А наивный, открытый папа — совсем не дипломат. В «Современнике» работало ночное кафе, в которое назначали дежурных. Мама рассказывала, что однажды, отдежурив, папа сделал запись в специальном журнале: все было хорошо, только Ефремов был пьян и приставал к девушкам. Какому главному режиссеру это понравится?
Уход мамы стал для отца серьезной травмой. Сама она спустя годы признавалась: «Я была молодой и глупой. Отыщись человек, который сумел бы убедить меня, что разводиться не стоит, я бы этого не сделала». Но не случилось. И в один прекрасный день мама объявила: «Мы переезжаем».
Перебрались в общежитие МХАТа. В то время там жили и приходили в гости очень многие молодые артисты театра: Ксения Минина, Ольга Широкова, Галя Стецюк (будущая Киндинова), Жора Епифанцев. Через комнату от нас жил Всеволод Шиловский. Я рано вставала. Пока умывалась и чистила зубы, всегда пела песни. Прибегал Шиловский:
— Леночка, прекрати! Еще очень рано!
