Я счастлив, что Юрий Николаевич взял меня в театр, написав фамилию «Цискаридзе» в списке принятых выпускников под № 1. Его заместитель не собирался брать меня в театр. А Григорович взял! Я счастлив, что танцевал многие из его балетов, общался с ним и до сих пор перезваниваюсь. Людей такого масштаба в профессии сейчас просто нет.
— После смерти вашей мамы Григорович сказал: «Цискаридзе нужно давать спектакли, иначе мы его потеряем». Что он имел в виду?
— В то время рухнул железный занавес. Многие артисты подались за границу, считая, что там их ждет райская жизнь, большие деньги и слава. Но реальность оказалась абсолютно противоположной. Кому-то удалось устроиться, но ни один человек не смог построить себе достойной карьеры. Ни один! Был такой танцовщик в ГАБТе, которого Григорович очень высоко ценил — Ирек Мухамедов. Мощный, атлетичный, он очень интересно танцевал Спартака, Грозного, вел большой репертуар. Сбежал в Лондон в труппу Английского королевского балета... И что? И ничего, через несколько сезонов его карьера закончилась. А ведь он был очень интересным танцовщиком.
Со смертью мамы я оказался свободен в смысле того, что мог ехать куда угодно, якоря не стало. У меня было немало приглашений от зарубежных импресарио. Но ничто и никто не могло мне заменить Большого театра, его уникальной сцены и блестевшего золотом зрительного зала, моих педагогов. Нет, сказал я себе, не мое!
— В Лондоне на ваших первых в составе ГАБТа гастролях обозреватель Financial Times Клемент Крисп назвал вас звездой мирового балета. Вы ощущали этот успех?
— Мне только исполнилось 19 лет. Мы выступали в Альберт-холле. Девятого декабря 1993 года я дебютировал в партии Конферансье в «Золотом веке», на спектакле присутствовала сестра Елизаветы II, принцесса Маргарет. Тринадцатого января — в Меркуцио в «Ромео и Джульетте» Григоровича. Когда я вышел кланяться после «Ромео», раздался дикий грохот вперемешку с громом аплодисментов. Грохот издавали сиденья кресел, они откидные были, когда зритель вставал. Весь зрительный зал стоял и мне аплодировал. За кулисами ко мне бросился с поздравлениями Григорович, подошла, чтобы познакомиться Уланова, а Семенова позвала к себе в класс. Как говорится, все звезды сошлись! О том, что в Financial Times ведущий критик Англии Клемент Крисп написал обо мне как о новой мировой звезде, я узнал... через лет шесть! Я этой статьи, так же как и всех других, в глаза не видел, и о своем успехе не подозревал. Мне о том никто и словом не обмолвился. Да... в театре чужой успех многим не дает спокойно спать. Тем более успех какого-то мальчика!
— Вашими педагогами в Большом театре стали великие балерины — Марина Тимофеевна Семенова и Галина Сергеевна Уланова, как вам с ними работалось?