— Вот цитата из вашей книги: «Уже первого сентября 1984 года я рвался на сцену. Мне с детства было важно состоять при театре, я не только в балетах, но и в операх участвовал. Мог и «Аиду» спеть с начала до конца, и «Риголетто»...
— В программе всех хореографических училищ СССР, как и сегодня, есть такая строка в образовательной программе, как «производственная практика». Учеников занимают в театральных спектаклях наравне со взрослыми артистами, в ролях по их возрасту и возможностям. На сцене Тбилисского театра оперы и балета я по 12—13 раз в сезоне танцевал в сцене «Жмурки» в балете «Дон Кихот», изображал маленького кардинала в опере Джузеппе Верди «Дон Карлос». Это не считая концертов. В общем, я участвовал везде, где только мог. Если тенью кому-то полагалось проскользнуть по заднику сцены, то это был, конечно, я, Ника. Едва ли я знал тогда театральную поговорку: «Нет маленьких ролей, есть маленькие актеры», но на уровне интуиции я с детства это понимал и следовал такому принципу всю свою творческую жизнь.
— Почему в Московское хореографическое училище вас приняли только с третьей попытки, уверяя вашу маму, что «не надо мучить ребенка, у него нет способностей»?
— Это вопрос не ко мне, а, скорее, к тем, кто не мог отыскать у меня профессиональных данных. Наверное, были какие-то субъективные моменты, может им в Москве мои уши не понравились или они просто не знали, что со мной делать. Ведь от природы я получил такие шаг, подъем, выворотность, гибкость и прочее, что даже у девочек такой «набор» крайне редко встречается. А тут мальчик какой-то неизвестный! Из другой школы. Если принимать, придется все переучивать... Морока, лучше не создавать себе проблем...
— Являясь ректором Академии Русского балета имени Вагановой, вы решаете — кто должен учиться, а кто нет. Не боитесь совершить ошибку, проглядеть талант?
— Детей на вступительных экзаменах в академии просматривает не один человек, а большая приемная комиссия, состоящая из профессионалов высокого уровня. Потому риск проглядеть чей-то талант очень невелик. Кроме того, мы как педагоги сами заинтересованы в способных учениках. Вкладывать свой труд в бездарного ученика — сущее наказание и мучение для педагога.
— Первого сентября 1987 года вы стали учеником Московского академического хореографического училища. Ника превратился в Колю. Попали в класс к Петру Антоновичу Пестову, который с первой минуты невзлюбил вас. Как же со временем вы оказались его любимым учеником?
— Не только Пестов, но и мои одноклассники встретили меня, мягко говоря, недружелюбно. Я был для них чужаком, чучмеком из аула, про культурный город Тбилиси они не слышали. Мы часто дрались на переменках. К 4-му классу у них уже определились «звезды» и отстающие. А тут появляется какой-то чернявый, долговязый грузин. Вся система отношений в классе начала рушиться...
