Его страсть горела год за годом, а потом пришлось ее осознанно затушить. Елизавета Николаевна так никогда и не вышла замуж. Стала преподавателем живописи, после революции работала в детском доме. В 1922 году она скоропостижно скончалась от болезни сердца. Всю жизнь готовилась к этому, зная о наследственной болезни, и перед смертью успела оставить письма Репина племяннику.
С Верой Алексеевной Илья Ефимович в 1887 году разъехался. Старшие дети остались с отцом, младшие — с матерью. Ее не стало в 1919 году. До конца Репин продолжал содержать бывшую жену.
В девяностые художник, пресытившийся протестной романтикой, охотно писал портреты аристократов. Тем более что его буквально осаждали заказами. Например княгиня Тенишева, меценатские инициативы которой художник всячески поддерживал.
Именно Мария Клавдиевна однажды привела в его мастерскую подругу Наталью Борисовну Нордман — писательницу и весьма богемную личность, периодически наезжавшую в Питер из своего поместья в Финляндии. Та немедленно поссорилась с Репиным — Наталье Борисовне свойственны были экзальтированные порывы и бурные реакции.
Пока шла работа над портретом Тенишевой, Нордман принялась по просьбе Ильи Ефимовича читать стихи его любимого поэта Фофанова. Трагические и печальные строки нарочито декламировала в комедийном духе. Ей вдруг захотелось показать Репину, что она в отличие от многих совершенно не впечатлена его славой и ни малейшего пиетета не испытывает. Хозяин был так раздражен нелепым и почти оскорбительным поведением странной дамы, что прервал сеанс и чрезвычайно сухо простился.
Знакомство возобновилось через несколько лет и от прогулок, совместного чтения книг, походов в оперу быстро перешло в пламенный роман. Тяжелый и бурный из-за неопределенности: Наталья Борисовна хотя и готова была жить во грехе, но непонятный статус возлюбленного, пусть и разъехавшегося с супругой, был все же мучителен. Репин ездил к ней в Куоккалу, она — в Питер, вместе посещали Париж. В конце концов шестидесятилетний Илья Ефимович поселился в финском имении Нордман — тех самых «Пенатах», которые за четыре года до того он для нее и купил.
С одной стороны, Наталья Борисовна в отличие от Веры была дамой образованной — владела несколькими языками, разбиралась в искусстве, публиковала прозу в журналах под псевдонимом Северова. С другой — ее привычки оказались весьма эксцентричными, к ним пришлось привыкать и Репину, и его друзьям. Нордман постоянно экспериментировала с очередной теорией. То с головой бросалась в благотворительность, то раскрепощала «простой люд», то проповедовала вегетарианство, пропагандировала пластические танцы под граммофон или закаливание и отказывалась от шуб, с вызовом нося худое нелепое пальтишко... И все ее увлечения отражались на быте «Пенатов» и довольно язвительно обсуждались публикой.
