Вцепляюсь в поручни последнего вагона, забираюсь в него и несусь к кабине машиниста. Представьте его изумление, когда он увидел задохнувшегося, перепуганного, расхристанного мужика. Комизм ситуации был в том, что состав просто перегоняли на запасной путь. Тогда в первый раз у меня прихватило сердце, а наблюдавшие за этим со стороны артисты повеселились от души.
Смирнова всегда «рвалась в бой», трудностей для нее не существовало. Как уже говорил, лучше многих коллег перенесла перелет в Америку. В семьдесят девять лет поднялась пешком на Акрополь. В восемьдесят ради эффектной фотографии оседлала коня, а затем взлетела на воздушном шаре.
Произошло это на церемонии закрытия фестиваля «Киношок». Концерт проходил на стадионе, и в конце артисты Зинаида Кириенко и Юрий Чернов должны были, как «олимпийский мишка», покинуть арену на воздушном шаре. Вдруг Лидия Николаевна безапелляционно заявляет: «Я тоже полечу!»
Смирнова приняла огромное участие в моей судьбе. Когда в Москве я остался без крыши над головой, предложила пожить у нее. В шутку спросил: «А в качестве кого у вас буду жить-то?» Она, конечно, в ответ сразу что-то про адюльтерчик сострила, считала, что романы — главное в жизни! Жалела, что у нее их было мало, хотя это и не так.
Мне было неловко обременять пожилого человека, поэтому отказался. Тогда Лидия Николаевна договорилась со своей племянницей Мариной, и та сдала мне квартиру за символическую сумму. Потом Смирнова помогла мне с пропиской и установкой телефона.
Я организовал и провел ее последние юбилеи: восьмидесяти-, восьмидесятипяти- и девяностолетие. Лидия Николаевна любила свои дни рождения. На восьмидесятилетие она была, можно сказать, еще в расцвете сил. Слава Зайцев сшил ей элегантнейший смокинг, в котором именинница эффектно спускалась с балкона по лестнице на сцену и открывала вечер под звуки оркестра. Помню, на ее юбилее Эльдар Рязанов каялся, что так и не снял Смирнову в своих картинах.
