Слава богу, спустя время у Ольги все наладилось: переехав в Москву, она прекрасно сыграла в нескольких фильмах, ставших классикой отечественного кино, в антрепризах, написала очень хорошую книгу.
Волкова — замечательная актриса, я преклоняюсь перед ее возможностями, талантом и очень хотела бы заполучить в наш театр педагогом по мастерству. Но, к сожалению, мы мало общаемся, видимо, в душе Ольги до сих пор живет обида на Петра Наумовича — и за Антонову, и — главное! — за сына Ваню, которого Фоменко много лет назад не взял к себе на курс. Если бы Волкова не звонила и не просила так настойчиво, возможно, вопрос был бы решен иначе.
В жизни другой Ольги — Антоновой — было столько крутых поворотов, что хватит на сюжет для романа. Ее первым мужем был писатель-диссидент Марамзин, который жутко над ней издевался: беспочвенно ревновал к каждому столбу, постоянно избивал. При этом сам не пропускал ни одной юбки — приходя на театральные банкеты, имел обыкновение пересаживаться с места на место и успевал похватать за коленки всех присутствующих актрис. У Оли и вид был самый разнесчастный — придавленной жизнью актрисы на вторых ролях, которую муж-писатель колотит почем зря.
Потом Марамзин эмигрировал во Францию, а вскоре в театре появился потрясающий художник Игорь Иванов, с которым Петя сделал свои лучшие питерские спектакли. Игорь влюбился в Ольгу с первого взгляда, о чем сразу оповестил коллектив: «Я не могу без этой женщины! Она должна быть у меня в доме!» Ухаживал очень красиво и буквально обольстил своим талантом актрису, уже успевшую стать примой Театра комедии.
Других женщин для него не существовало, а Ольга, видимо решив отомстить всем мужчинам за прежние испытания, не отказывала себе в новых увлечениях и влюбленностях. Причем не очень-то это и скрывала, наставляя нас, неразумных: «Дорогие мои, неужто вы не знаете, от чего женщина хорошеет и молодеет? Т...ться надо чаще!» При этом мужа Оля обожала, Игорь для нее — это святое.
Думаю, и Фоменко как мужчина был Антоновой небезразличен, но он всегда придерживался принципа не заводить служебных романов. И это мудро: ведь даже самые пылкие чувства со временем угасают — а как потом вместе работать? Антоновой он был, безусловно, увлечен, но только как блистательной актрисой. А вот на стороне Петя себе не отказывал и, случалось, пленялся сильно...
Восемь лет после его возвращения из Тбилиси мы прожили в абсолютнейшем счастье, и это время я считаю подарком свыше. Любила его безумно — так, как бывает раз в жизни. А потом место сильных, пылких чувств заняли привязанность и родственность. Прежний восторг ушел безвозвратно, но он скрепил наши судьбы намертво.
Поначалу измены Пети я воспринимала очень болезненно. Несколько раз уходила — он меня возвращал. Поводом для одного из уходов стали адресованные Фоменко любовные письма. Это случилось, когда он уже работал в Москве, а мне нужно было доигрывать спектакли в Питере.
Приехала к мужу на Новый год, Петр был в театре, а на столе стопкой лежали открытки и письма. Подумала: «Надо посмотреть, кто нас поздравляет...» Если бы ограничилась открытками, ничего бы не произошло, но я решила вскрыть изящные, подписанные женской рукой конвертики. Вот с тех пор и знаю совершенно точно: читать чужие письма не надо...
