Проститься с папой собралось много народу, несмотря на то что в последнее время он жил совершенным затворником. Из России успела приехать только я. Все произошло слишком внезапно, да и так вышло, что со многими русскими друзьями папа прекратил все контакты. С Андреем Сергеевичем, насколько я знаю, они рассорились из-за недопонимания в рабочем вопросе и не общались лет пятнадцать, вплоть до папиной смерти. Хотя я уверена, что папа любил Андрея Сергеевича Кончаловского до своего последнего дня, очень любил. Были и другие потери.
Но надо понимать, что отец был непростым, принципиальным человеком, и если с кем-то ссорился, то мог годами не разговаривать. Мы с ним однажды так целый год промолчали. Не буду о причинах, но до сих пор считаю, что папа был не прав. Однако когда я звонила, он отказывался говорить. Пришлось звонить Франсуазе. Сказала, что собираюсь в Париж и хотела бы заехать и к ним: «Не могла бы ты меня встретить? Папу попросить не могу, он не отвечает на мои звонки». Конечно, на вокзал приехал отец, и мы помирились. Если же человек не делал ему шага навстречу, то папа чаще всего ничего не предпринимал, замыкался.
Католики более лояльно относятся к самоубийцам, похороны на церковном кладбище, отпевание — все разрешили. Но похороны получились не менее странными, чем все остальное... Гроб поставили посередине церкви, вокруг — скамейки. Передние — для ближайших покойному людей, что логично. В данном случае это были я, Франсуаза и ее сын, который поддерживал нас.
У папы была ученица, полоумная и достаточно беспардонная американка, которая тоже приехала попрощаться с ним. Почему-то она уселась на «места для ближайших родственников». Франсуаза, решившая, что у барышни есть неизвестные ей на то основания, жутко разнервничалась. Хуже того, ученица разрыдалась — громко, со всхлипываниями!.. Мы, безусловно, переживавшие настоящие горе, вели себя более сдержанно. Может быть, на фоне буйного американского горя даже выглядели недостаточно скорбящими… И вот девица давилась слезами, папина жена нервничала, а я не придумала ничего лучше, как тоже зареветь. Рыдала я исключительно для Франсуазы, чтобы поддержать ее, и она действительно как-то сразу обмякла и успокоилась. Насколько, оказывается, неожиданно можно повести себя в стрессовой ситуации.
