Бесспорно, по духу папа был одиночкой, но стоило ему появиться в Москве, как дружеские застолья, пиршества не прекращались. Он обожал угощать! В один из его последних приездов отец был уже в очень солидном возрасте, и я умоляла его не слишком усердствовать в распитии спиртных напитков. Просьбы мои отклика никакого не возымели. Почти каждый день папа пребывал в самых разных стадиях алкогольного опьянения. Мне это надоело, я сгребла все спиртное в одну комнату, заперла на ключ и забрала у отца все наличные. Обиделся он ужасно. «Ну знаешь, Катя! Ну ладно… Москва еще помнит Двигубского!» — сказал папа, покачиваясь в дверях на своих длинных ногах. Доказательства тому не заставили себя долго ждать: вернулся он довольный и подшофе. Да, Москва Двигубского помнила, любила и наливала.
Я не знаю, счастлив ли был папа, или нет. Он не любил личных разговоров, предпочитая им интересные. Если я собиралась в какую-то страну, ему очень нравилось составлять мне культурный план. Папа знал практически все крупные европейские города и самые интересные с культурной и исторической точки зрения места. Его программы были безупречны, хотя и казусы случались. Помню, поехала в Вену, и папа рекомендовал обязательно посмотреть картины Питера Брейгеля и знаменитую солонку Бенвенуто Челлини, золотых дел мастера. И вот Вена, Музей истории искусств. Я пытаюсь объясниться с охранником на английском, который не родной ни у меня, ни у австрияка. Спрашиваю, где можно увидеть полотна Брейгеля и найти солонку Челлини. «Брейгель на втором этаже, — говорит, — а солонку мы и сами хотели бы найти!» Думаю, что он не так меня понял, повторяю вопрос... «Где можно найти солонку Челлини?» Он пространно разводит руками. «Где солонка?» — не сдаюсь я. «Нету!» — упорствует охранник. Как это, нет солонки, если папа велел мне обязательно ее посмотреть?! Оказалось, знаменитую 30-сантиметровую золотую солонку каким-то образом похитили.
…Свой 34-й день рождения я отмечала в Нормандии. Мы с папой прекрасно провели время. А через 10 дней позвонила Франсуаза и сказала: «Папы больше нет». Я спала на даче и спросонья никак не могла понять, о чем она говорит. Все спрашивала: «Что значит «нет?» — «Утром… он… умер!»