Так что нас все уговаривали, уговаривали, и мы приехали зимой еще раз посмотреть: все какое-то крошечное, маленькое. А все деньги, что Зяма заработал, это 6 тысяч — а дача стоила 12 тысяч. Значит, никаких тебе новых туфель, ничего, и еще такая сумма безумная!..
Но один мой приятель сказал: «Ребята, не бойтесь: просто надо уметь одалживать деньги». И научил нас, и я уже много народу научила... Занимаются деньги таким образом: вот вам надо 6 тысяч. Вы не берете всю сумму в долг у одного человека, а, скажем, у одиннадцати. И спрашиваете срок, когда нужно отдать. Я вела три года «амбарную книгу», где у меня все было записано. А вдруг человеку нужно вернуть деньги раньше? Поэтому одиннадцатую сумму вы кладете на сберкнижку. Если у вас спросили долг раньше — вы не падаете в инфаркте, а у вас есть где взять. И отдаете. Но тут же ищете еще одного кредитора, чтобы положить деньги на сберкнижку...
Так что за три года мы эту сумму выплатили, купив дачу. Дальше было очень тесно (еще были живы мои родители, была маленькая дочка и няня, которая жила с нами), и поначалу мы приезжали сюда только летом на субботу-воскресенье. Дом был тесным, не располагавшим к длительному пребыванию. Вот где сейчас кабинет — там был гараж.
И когда однажды Зиновий Ефимович уехал с театром на гастроли в Париж, я его не стала провожать, а поехала на кирпичный завод. И сказала Зяме: «Я берусь из гаража сделать комнату. Но условие такое: когда ты вернешься, ни одно твое предложение не будет начинаться со слов «надо было». Это сегодня вопрос только выбора: какую доску купить, какую плитку. А тогда мне нужно было вместо гаражных дверей поставить окно, а мне говорят: «Ничего нет! Нет никаких окон! Только неликвидные...» — «Беру!» И столяр у меня был тоже «неликвидный», всегда поддатый, поэтому потолок, который он сделал: в нем ни одна — ну ни одна! — доска не лежит ровно. Все кривое! Но тем не менее за месяц я эту комнату переделала. Потом доперестроили еще, и еще... И сегодня я любуюсь этими хоромами, вспоминая, что тут было.
А Зиновий Ефимович очень любил нашу дачу, очень...
— И «надо было» не сказал, когда увидел итог переделки?
— Нет! Хотя я понимала по его глазам, что хочет сказать! (Смеется.) Зяма сам был на редкость рукастым. Это удивительно, он все мог сделать руками. Он же не имел высшего образования: «слесарь-лекальщик». А все остальное в нем — это self-made. Он сам себя сделал человеком. И никогда не стеснялся учиться.
А руки у него от рождения были золотые! Когда после всех этих покупок дачи мы стали совсем бедные, он мне построил туалетный стол собственными руками, в спальне у меня висит сделанная им лампа-люстра. Он мог сделать... Ну, массу вещей, все что угодно починить, что хочешь соорудить. В общем — все! А любил он больше всего на свете пообщаться с людьми, с друзьями. На этой даче всегда было полно народу.
