Они очень быстро поженились. Вместе работали, жили в коммуналке без удобств, ездили на гастроли, трясясь в кузове грузовика, ночевали на матрасах в местном клубе, где ночью по полу бегали крысы.
По целине, по степи мотались по два-три месяца. Спали актеры в домах отдыха, причем отвоевывали друг у друга лучшие места, хорошо, если кому-нибудь повезет уснуть на продавленном клеенчатом директорском диване — это было настоящее счастье. Остальным доставалась сцена, на худой конец стулья в фойе. Проснувшись, отправлялись на поиски еды: всегда находилась сердобольная тетенька, которая угощала артистов то хлебом, то яйцами, то молока давала попить. Потом в их кочевой жизни были города: Петропавловск в Казахстане, Иркутск, Кемерово, Пенза...
В Казахстане они обслуживали всю целину! Вместо грузовика, правда, уже был комфортабельный автобусик. Однажды в дороге Михаил Семенович получил воспаление легких и попал в больницу. Театр поехал дальше колесить по городам и весям, а больного на обратном пути забрали.
Двенадцать лет их с женой мотало по всей периферии. Он был актером семи российских провинциальных театров. Это было очень тяжело. Но ему посчастливилось, по его словам, играть на сцене с большими мастерами и многому научиться у них. Например, в Кемерове он сдружился с Жорой Бурковым, у них интересная парочка образовалась, Бурков играл героев, а Светин — слуг.
Так что, по словам Светина, его школа была ничуть не хуже, а, может быть, даже лучше многих театральных институтов. Ему не надо было что-то долго объяснять, он читал образ, понимал и чувствовал интуитивно, что нужно сделать. Он был состоявшимся актером.
Наверное, поэтому Светин и попал в итоге в Ленинград. Его заметили на гастролях и пригласили в Малый драматический театр. Через некоторое время его позвали в Театр комедии. Жена не перешла туда вместе с ним, осталась у Додина.
Сначала им дали семиметровую комнату с раковиной, из крана текла только холодная вода. «Как водится, Миша, мы жили рядом с помойкой! Каждый день у нас собиралась богема — артисты, художники — курили, пили, играли до одури в преферанс...» Шесть лет он мыкался по комнатам, хотя был тогда уже известным актером. Получил свое жилье только в 1977 году.
— Вы сказали, что Светин был очень обидчивым...
— Он был очень обидчив, это правда. И совершенно безоружен перед хамством, невежеством, нетактичностью, наглостью и свинством. И это было присуще ему до конца дней. Да, он был похож на обиженного маленького ребенка с надутыми губами, как будто маска была у него на лице.
Надо сказать, он чудом получил звание, и только благодаря кино. А когда в 1984 году ему наконец-то дали заслуженного артиста, посыпались «телеги» от добрых коллег. Они возмущались, что этот актер не проработал в театре и четырех лет, а ему уже дают звание.
