«Ни одного артиста так не звал Марк Захаров в Москву, как Светина. Уговаривал, обещал двухкомнатную квартиру. И даже был согласен не глядя взять в «Ленком» супругу: «Беру вашу жену. Кстати, как она выглядит?» А Светин в шутку отвечал: «Да обыкновенная русская баба, колхозница». И это он о Брониславе Проскурниной, актрисе Малого драматического театра! И Андрей Гончаров уговаривал, даже требовал: «Мне нужен Светин!» Но Михаил Семенович думал: «Знаю я вас!» Уж очень не хотелось, наконец получив долгожданную квартиру от театра, снова паковать коробки и начинать жизнь заново. Он рассказывал, как они с женой семь лет скитались по подвалам и углам, откуда их выгоняла милиция из-за отсутствия прописки», — вспоминает актер Михаил Разумовский.
— В 2004-м я был приглашен художественным руководителем Театра комедии имени Н.П. Акимова Татьяной Казаковой репетировать в «Свадьбе Кречинского», Михаил Светин в этом спектакле играл Расплюева.
Нам устроили «смотрины», мы встретились в кафе на Садовой. Долго сидели, рассказывали анекдоты, смеялись, все было замечательно. А потом вдруг узнаю, что моего Кречинского по какой-то непонятной причине репетирует другой актер. А причина эта всплыла позже. Оказывается, Михаил Семенович объявил, что не согласен с моей кандидатурой, что, мол, на моем фоне он будет выглядеть дряхлым стариком. Казакова, посмотрев первый акт, позвонила мне: «Ну, брат, выручай, надо брать тебя, это все не то». А спустя время Михаил Семенович сам признался мне в «содеянном». На следующий день после премьеры позвонил и сказал: «Мишка, извини, я был неправ».
Почти 12 лет мы с успехом играли спектакль на сцене театра. За исполнение роли Кречинского в 2004-м мне вручили театральную премию «Золотой софит». А Расплюев у Светина был гениален: расчетливость и непосредственность, жульничество и озорство — все в одном флаконе. В спектакле был эпизод, когда Кречинский приходит к Расплюеву за деньгами. Получив отказ, хватает его за шкирку, мутузит и швыряет на пол. Когда я спросил: «Михаил Семенович, а как же я вас уроню в этой сцене, вам не больно будет?», он ответил: «Да кидай сколько хочешь, не бойся, я же клоун!»
А ему было тогда уже где-то к семидесяти пяти.
— Михаил Семенович так себя часто именовал. Но, мне кажется, он был скорее грустный клоун...
— Естественно, любой клоун, а высшая категория — это театральный клоун, по своей сути грустный, он как Вселенная, все через себя пропускает. А Михаил Семенович был не просто грустным, он был мудрым, он был совсем не таким, каким его сделал киноэкран. Светин всегда играл трагедию маленького смешного человечка.
Светин рассказывал, что в трехлетнем возрасте заявил родителям: «Я стану Чаплином!» Сказано — сделано. Он шел к поставленной цели всю жизнь!
