Родители его были простые люди. Как-то я спросил его, что такое интеллигентный человек, он ответил: «Самый интеллигентный человек на свете — это моя мама». Она могла приютить бездомного, которого он привел домой с улицы, и, если дело было вечером, обязательно оставляла его ночевать. Хотя жили они в очень стесненных условиях, в полуподвале.
Она была простая белорусская женщина с тремя классами образования. Замечательная хозяйка, полная противоположность мужу. Работала то уборщицей, то воспитательницей в детском саду и очень любила своих сыновей. Всю себя отдавала им без остатка. А вот артистизм Михаила Семеновича был от отца. Того приглашали на все праздники, он вел свадьбы, танцевал так, что все хохотали. Папа Светина брал любой инструмент — гармошку, скрипку, садился за пианино и наигрывал мелодию, не зная при этом ни одной ноты, этим и кормился.
Когда началась война, Мише исполнилось 11 лет. Они с мамой и братом спаслись от Бабьего Яра, уехав в эвакуацию. В Ташкенте было очень голодно. Семья питалась лепешками на хлопковом масле. Миша отправлялся на охоту: стрелял из рогатки в голубей, из них варили суп. Однажды ему повезло — на рынке за пять рублей он купил огромную черепаху. Супчик получился отменный!
Он помогал маме торговать на рынке, они продавали соль, холодную воду и спички. Для мальчика это было настоящим приключением. Он торговал и папиросами, хлопчатобумажными чулками, теплыми платками и даже воду разносил торговцам на рынке. Наливал ее из колонки в чайник и продавал по пять копеек стакан. Уже тогда в нем проклюнулся актерский дар. Он играл в вора, изображая сценку, как, озираясь по сторонам, тот достает товар. Тогда у спекулянтов глаза разгорались, и они все скупали у бойкого мальчишки. Миша скручивал папиросы, бегал по улицам, как беспризорник, и кричал: «Кому папиросы! Налетай!»
Ради бизнеса он быстро выучил узбекский язык. Местные торговцы называли его узбекским татарином. Все заработанные деньги Миша носил маме. Дойдя до этого места, Михаил Семенович добавлял: «Я и сегодня все несу в дом — не муж, а находка!» Он чувствовал себя на рынке как рыба в воде. Весь вечер на арене, одним словом.
— Не зря Светин себя где-то назвал «веселым отптимистом». Без юмора можно было просто умереть...
— Такого юмора, как у него, я ни у кого не встречал. Наши беседы продолжались далеко за полночь, мы могли часами разговаривать по телефону. Иногда эти разговоры перетекали в его монолог — и рождался рассказ. Стилю, юмору и поэтичности этого рассказа, думаю, Зощенко позавидовал бы.
— Интересно, он вам рассказывал, когда решил стать актером?
— Жгучее желание веселить окружающих у него появилось еще в школе, где он с успехом вел с учителями борьбу за внимание аудитории: садился за первую парту и рассказывал ребятам анекдоты. На уроках задавал педагогу дурацкие вопросы, гримасничал, паясничал, болтал без умолку, в общем, цирк устраивал. Класс содрогался от смеха, а учителя умоляли: «Миша, не приходи на урок, пожалуйста, ты нам мешаешь». Наконец, раньше времени ему выдали табель с оценками за восьмой класс и выгнали из школы. Понимала его одна мама: «Ребенок хочет стать артистом, пусть будет!» А дядя, который заведовал сапожной мастерской, наоборот, советовал стать мастером-заготовщиком.
