— Насколько я помню, в «Городке» не было ни одного злого «развода». Никто не выглядел жалко и униженно. Как вам это удавалось?
— У смеха высокая цена. Перефразируя Карла Маркса, скажу, что нет преступления, на которое артист не пошел бы ради смеха в зале. В желании рассмешить легко потерять вкус и совесть. Но чувство юмора — это умение балансировать между пикантным и остроумным, пошлым и действительно смешным.
У нас с Ильей, к слову, были разные представления о смешном. Илюхе больше нравился открытый юмор, более обнаженный и понятный. Но единомышленники — это не те, кто думают одинаково, а те, кто думают об одном. У нас часто случались споры, но, правда, не по поводу скрытой камеры. Илюша не принимал участия в съемках, это была полностью моя рубрика. Она началась, когда Илья активно ездил по гастролям, отсутствовал пару недель, а то и месяц. Я тогда жил в Питере, работал в театре и в свободное время одержимо придумывал сюжеты для «Приколов нашего Городка».
Олейников мне говорил: «Юрик, делай, как считаешь нужным. Я ничего в этой скрытой камере не понимаю. Она меня бесит». Действительно, как я уже сказал, один эпизод мы могли снимать сутки. Илье не хватило бы терпения, а я такой системный товарищ, мне проще. Но все же и для меня это часто был ад.
— Можете рассказать самую адовую историю?
— Однажды мы снимали розыгрыш с клиентами фотоателье. Сюжет такой: наш человек, Саша Ключев, вроде как посетитель в фотоателье. Шарф маскирует «ухо» — наушник, по которому я транслирую, что следует делать и говорить. Ему надо было следовать моим подсказкам. Сам я войти в кадр не мог, меня узнали бы. Хотя исключения случались: переодевался и в женщину, и слепого изображал, и бездомных — были разные варианты.
Так вот, Саша встал в очередь, перед ним заикающийся посетитель. Он никак не может объяснить, что ему надо. Я думаю, ой как может выйти смешно! И говорю: «Саш, предложи ему петь». Есть такая актерская техника избавления от заикания на сцене.
На Сашино предложение парень неожиданно говорит: «А эт-то бесполезно. Я год провел в плену, в Афганистане... Там меня с-с-сильно п-п-пытали. В-в-вот, смотри!» Поднимает футболку, а на груди у него выжжена пятиконечная звезда. И жуткие келоидные рубцы... Я тут же закончил съемку, и больше в тот день мы вообще не работали — не могли.
