Я всегда радовалась любым родственникам, привыкла, что их много. Мне смеясь говорили: «Маруся, да у тебя в каждом городе по бабушке!» Ну что в этом плохого? Я считаю, жить надо коммуной и тогда не будет войн и разногласий...
Маму с папой познакомила ее подруга. Они встретились у нее в гостях, за одним столом. Вдруг кто-то сказал маме:
— Обрати внимание на Борю.
— Боречка, встань, пожалуйста, я обращу на тебя внимание!
Один ее царственный поворот головы — и Боречка сражен наповал!
Борис Быстров на последнем курсе Школы-студии МХАТ снялся в «Волшебной лампе Аладдина», успех сумасшедший. От поклонниц у него отбою не было, а он влюбился в красавицу Инну Кмит. Из-за путаницы в документах до сих пор считается, что мама была старше папы на тринадцать лет. На самом деле на шесть. Папе было чуть больше двадцати, а она всегда была худенькой и не выглядела на свой возраст.
К тому времени мама уже работала на телевидении в музыкальной редакции, в популярной утренней программе. В кино не снималась, из театра ушла. В «Ленкоме» случился скандал. Режиссер стал к ней приставать, и она влепила ему пощечину. Дедушка дал маме совет: «Иди на телевидение. За ним будущее». Он же смекалистый был у нас...
Родители поженились, и Боря по уже заведенной традиции пришел жить к Кмитам. Бедный мой папочка, в такие жернова этой семейки попал! Все маститые, известные, а он как неоперившийся птенчик — начинающий актер, все терпел, терпел... На него сразу все навалилось: и семья, и маленький ребенок.
Дедушка был властным, мама унаследовала от него гордый и строптивый нрав. «Петькин зять» — от этого ярлыка трудно избавиться. А тут еще тень Суходрева в доме витает. Известный переводчик, с первыми лицами страны работает!
Не сразу, постепенно, но он в семье прижился. Обязанности распределялись на всех. Кто первым пришел, тот и схватил пылесос, все приносили продукты, готовили вместе. Папа с дедом заходили к директорам магазинов, Аладдину и Петьке продавали дефицитные продукты по блату.
Я родилась в 1969 году. Папе было двадцать четыре, маме по паспорту уже тридцать семь, и она в роддоме считалась старородящей. Хотя на самом деле ей было только тридцать. Врачи обещали маме двойню, ей даже на животе поставили два крестика, слева и справа, — и тут, как всегда, все напутали.... Думали, это две головы, а это были моя голова и попа. Вот я и родилась с батарейкой с двумя плюсиками. Наверное, поэтому во мне было столько энергии. Когда меня достали, мама требовательно спросила акушерку:
