— Алло, кто это?
— Виктор.
— Какой Виктор?
— Я у тебя один Виктор...
И все! Они поженились и стали жить вместе на Мосфильмовской. «Трешка» была большая, все прекрасно умещались: в одной комнате молодая семья, в другой — дед, в третьей — мама Виктора. И началась эра светских вечеринок. У нас на Мосфильмовской одни посольства, вот все к нам и ходили. У мамы был прекрасный гардероб: ее обшивали свои портнихи, для нее привозили наряды из заграницы — серебряные платья из парчи, красивые украшения, как в голливудском кино!
Мама — ведущая актриса «Ленкома», Виктор — личный переводчик Хрущева. Они без конца ходили на приемы. Мама вплывала в зал как королевишна, не глядя скидывала пальто на руки тому, кто открывал двери.
Это был зенит ее славы в кино. Незамысловатая комедия «Она вас любит», где маминым партнером был Вицин, сделала ее известной на всю страну. Год спустя она сыграла Анисью в исторической драме «Во власти золота», потом были главные роли в «Новом аттракционе» и «Атамане Кодре». О ней заговорили, писали в журналах.
Мамин портрет висел в фойе театра «Ленком». Когда вечером она должна была играть Ларису в «Бесприданнице», все по дому ходили на цыпочках. В голосе мамы появлялись страдательные нотки, она заламывала руки, если кто-то повышал голос, на глаза наворачивались слезы. Твердила: «Ах, пожалуйста, тише» — и нервно терла виски.
Виктор баловал свою жену, отовсюду таскал ей чемоданами подарки. Однажды привез россыпь камней из Индии. Пришла в гости подружка, мама ей горсть подарила.
Как-то в Москву приехал театр «Комеди Франсез». По этому случаю во французском посольстве устроили прием. Инна, естественно, там блистала. На следующий день ее фотографию напечатали в газете, подписав, что это актриса парижского театра.
Продержались они с Виктором лет десять. Жили и жили. А вот когда мама захотела родить ребенка, расстались. Виктор женился на Инге, дочери Татьяны Окуневской, а мама вышла замуж за моего папу Борю Быстрова...
Много-много лет спустя, мне было лет двадцать, Виктор Суходрев появился у нашего окна. Девятнадцатое июня — день рождения мамы. По традиции мы отмечали его дома: пели песни, гуляли до утра, рвали сирень под рулады соловьев. И в этот раз у нас были гости. Окна второго этажа настежь — тепло, солнечно, все поют, тосты произносят. Вдруг раздался свист. Мама выглянула — внизу стоит Витя, прямо как во времена их молодости. Не знаю почему, но она его не впустила, лишь рукой из окна помахала. Пришлось мне выйти к нему — неудобно как-то. Посидели, выкурили по сигаретке. На прощание Суходрев, пожав мне руку, шутливо сказал: «А ведь я мог стать твоим отцом».
