Возможно, этот человек и не собирался меня убивать, но наверняка бы оглушил, если бы мама буквально за секунду до выстрела не успела закрыть мне уши своими руками. Он еще больше разозлился, закричал: «А ну убирайтесь отсюда!» И мы ушли. Как-то в такой же очереди на наших глазах застрелили мужчину, осмелившегося перечить боевикам.
С каждым днем жить в Душанбе становилось все опаснее. Даже соседи начали проявлять агрессию. Таджикские дети, с которыми мы раньше прекрасно ладили, вместе играли и бегали по арыкам, теперь оскорбляли меня и Катю, кидались камнями. Не думаю, что родители специально их настраивали, скорее всего они просто слышали разговоры взрослых и повторяли обидные слова. Но мама по-прежнему не хотела покидать родину.
Однажды вечером раздался звонок в дверь. Открыли — Алиджон из соседнего подъезда. Поклонился маме и сказал с самым несчастным видом:
— Соседка, помоги! Меня подозревают в хранении оружия и антиправительственной деятельности. Могут посадить в тюрьму, если кто-нибудь из знакомых не замолвит словечко. Вот ты когда-нибудь видела меня с оружием?
— Нет.
— Тогда дай показания, что никогда не замечала за мной ничего противозаконного. Поедем в милицию! Мне нельзя в тюрьму! Семья большая, дети.
— Ну хорошо, поехали.
Мама не могла бросить человека в беде. Тем более — таджика, то есть практически брата. Поехала в милицию и дала показания в защиту Алиджона, написала, какой он замечательный. Это помогло. Соседа оставили в покое. Он так благодарил! Только что ноги не целовал. Обещал, что по гроб жизни не забудет мамину доброту.
Прошло недели две или три. Как-то сидели во дворе на лавочке под окнами Алиджона, о чем-то негромко разговаривая. И вдруг он вышел и закричал:
— Вон отсюда!
— Ты что? — опешила мама. — Чем мы тебе помешали?
— Проваливайте!
Мама была в шоке. Даже не нашлась, что ответить. Этот момент стал для нее переломным. После истории с Алиджоном ее иллюзии в отношении «родной нации» развеялись раз и навсегда. Но душой она все равно еще была привязана к родине, и ей нужно было дойти до предела, до самой последней степени отчаяния, чтобы от нее оторваться. И этот предел наступил.
У нас кончилась еда. И деньги — не осталось ни копейки. Продать или обменять на продукты было нечего. Пошли на улицу просить милостыню, но никто не подавал. А есть хотелось нестерпимо. Сердобольная соседка подкармливала голодных кошечек и собачек, оставляла им во дворе объедки. Мы взяли одну из мисок и съели собачий «суп». Конечно не суп, а помои, но ничего другого не нашлось.
Невозможно описать, что мы тогда чувствовали! Отвращение, ужас, отчаяние — все сразу! Сегодня кое-как продержались, а что будет завтра? Маме приходилось особенно туго, ведь на ней лежала ответственность за детей. Помощи ждать было неоткуда, оставалось только молиться. Она шептала: «Господи, не дай нам погибнуть!» И на следующий день случилось чудо: приехала бабушка. Мы восприняли ее как спасительницу, светлого ангела. Если бы не она, наверное, не выжили бы...
Бабушка очень соскучилась и волновалась за нас. Как только возобновилось железнодорожное сообщение, сразу взяла билет на поезд. Тот был набит битком. В Душанбе ехали самые разные люди, в том числе и бандиты. Она всю дорогу тряслась от страха и старалась привлекать к себе как можно меньше внимания. Боялась, что ограбят или убьют. В России бабушка торговала на рынке и скопила небольшую сумму. Не могла сидеть без дела и нам хотела помочь. Прямо с порога сказала маме: «Все, больше медлить нельзя». Они посоветовались и решили, что сначала бабушка увезет в Россию меня, а через месяц к нам приедут мама с Катей.
Мама пыталась продать нашу квартиру. Но жилье не покупали или давали за него копейки. На эти деньги можно было купить холодильник или телевизор или же заказать контейнер, чтобы вывезти вещи из Таджикистана. Правда, люди рассказывали, что немногие счастливчики, которым удавалось это сделать, все равно оставались ни с чем. Контейнеры разворовывали в пути. «Теряли» в отстойниках. Разгружали в гнилые сараи, где вещи покрывались плесенью.
Слава богу, нам не пришлось столкнуться с такими проблемами и пережить то, что выпало на долю более обеспеченных людей. Они всю жизнь наживали добро и потом сходили с ума, не имея возможности его спасти. Нашей семье везти было нечего, разве что мебель, но она не представляла никакой ценности.
Мама рассказывала, что за все время к ней пришел единственный покупатель, заявивший, что она слишком много хочет. А она просила самую малость, только чтобы добраться до России и снять там жилье. В результате квартиру так и не удалось продать. Однажды они с Катей просто вышли за порог с двумя сумками. Все бросили. Мы с бабушкой тоже уезжали налегке...
