Мой дом помнит многих гостей. Жил у меня однажды и Юра Шевчук. Сначала снимал квартиру — я уехала с сыном на дачу. Именно в тот год у него начались первые концерты в СКК. И вот, мне с младенцем домой возвращаться надо, а он никуда переехать не может — концерты в разгаре. Так что какое-то время мы делили кров с Юрой и его красивой и обаятельной женой Элей. И мама Шевчука приезжала, Фания Акрамовна. Готовила потрясающие котлеты. Очень хвалила меня за хозяйственность, когда увидела, как деловито я строчу наперники для подушек.
Юра никогда не был говоруном и еще реже рассказывал о себе. Но в какой-то вечер его «прорвало» — часа три он говорил о своем детстве в Уфе. Про реальности этого далекого от меня мира. Драки район на район, шпану с кастетами, «правила» дворового общения. А еще много рассказывал про своего брата Володю, которого очень любит.
После отъезда Юры я получила бонус. Убирая квартиру, обнаружила большое количество пустых бутылок. Погрузила их в детскую коляску и повезла в пункт приема стеклотары сдавать. Пришлось сделать две ходки, в коляску все бутылки сразу не поместились. Я выручила приличную сумму денег и купила набор нержавеющих кастрюлек. Но, если серьезно, Юра всегда был щедрым человеком. К примеру, когда у меня испортился проигрыватель, он приехал и привез новую импортную «вертушку».
Впрочем, большинство из музыкантов не страдали скупостью и рационализмом. Помню, приезжает с гастролей Боря Гребенщиков и спрашивает: «У тебя есть друзья в Саратове?». Я прикинула, кто б это мог быть из наших хиппи. Вычислила: наверное, Коля Таллинский, которого я лет десять уже не видела. «Есть, — говорю, — а что?». «Да вот один прорвался за сцену, сослался на тебя, попросил денег в долг. Я дал». Мне стало неловко. «Хочешь, я отдам долг за него». Боря махнул рукой: «Не надо. Он тебе привет передавал. Вот, передаю, поэтому и вспомнил…».
Со многими из тех моих гостей я дружу до сих пор. С Севой Гаккелем из «Аквариума». Сева стал крестным отцом моего сына Сергия. Он много раз бывал у нас на даче со своей маленькой дочкой Катей. Отношения до сих пор по-настоящему родственные. А кого-то из тех, кто приходил ко мне, сейчас уже нет в живых. Из «Аквариума» нет ни Дюши, ни Фана — Миши Файнштейна. Я уже рассказала о смерти Свина, но ведь и Саша Башлачев ушел практически на моих глазах.
Саша был бесконечно талантлив и скромен. С солнечной улыбкой и лучистыми синими глазами. Мой муж Владимир Шинкарев сказал, что наше поколение не может считаться потерянным уже потому, что среди нас был Башлачев. Я с ним согласна. Саша — явление в русской поэзии. Правда, тогда я об этом не задумывалась. Мы просто общались. Поначалу меня удивлял его золотой зуб. Казалось, как-то не по-рокерски. Но я быстро перестала замечать эту мелочь. Когда он пел, то невероятный поток образов и смыслов захватывал полностью.
