На концертах «Поп-механики» я обычно находилась за сценой, вместе со всей нашей компанией. И в какой-то момент заметила, что обстановка изменилась. Дошло до того, что Курехин поругался с Болучевским, сделав ему резкий выговор, за то, что Вова выпил — это после стольких лет совместной жизни, работы и творчества! Выступления «Поп-механики» перестали быть дружеским карнавалом, потеряли элемент праздничности.
Но вокруг было еще много интересного. Я стала членом Рок-клуба, который в восьмидесятые организовал КГБ. Хотя никакой деятельности не вела, кроме обязательного посещения всех фестивалей и концертов, меня называли «бабушка русского рока». Музыкантов у меня, по-прежнему, бывало много: квартира-то в центре, у «Ленфильма». Порой в комнате стояло 10-12 гитар. Ребятам было удобно оставлять здесь инструменты, чтоб не тащить их домой после репетиции. Кто-то занес, кто-то забрал, встретились, поговорили об искусстве, попили чаю, а то и чего покрепче.
Однажды для друзей американцев я устроила музыкальный вечер. Они меня научили на американский манер без стола и стульев сидеть на полу. Так больше народу помещается, мебель двигать не надо. Гости в большой комнате расположились кругом, слушали Витю Цоя и Майка Науменко. Витя как раз только вышел из дурдома, где косил от армии, и написал «Транквилизатор». Песня всем очень понравилась. Правда, про дурдом американцы не знали.
Часто заходили Костя Кинчев и Слава Задерий — основатель группы «Алиса». Выступал Саша Башлачев, его ко мне привела подруга Женя Каменецкая, на тот момент его официальная жена. Конечно, был и «Аквариум», и Жора Ордановский — лидер популярных тогда «Россиян».
Время мы проводили так: пили и пели. Но вино не было самоцелью. Скорей уж, средством для поддержания атмосферы раскованности. По очереди гитару брали все гости. Костя Кинчев, БГ, Цой, СашБаш, Юра Шевчук, Жора Ордановский… Иногда гости ссорились. Юра Шевчук задирал Сережу Африку, Слава Бутусов злился на цинично-вызывающее поведение ленинградского философа и художника Владимира Сорокина. Однажды он готов был ударить Сорокина в лицо. Успокаивал Бутусова Шевчук: «Здесь так принято, это такая манера общения у них». Наверное, это от Сорокина Курехин научился всех поддевать.
Мой 33-й день рождения праздновался особенно пышно. С утра пришел Сорокин — подарил коллаж, потом заходил художник Олег Котельников — подарил мой портрет. Этот день совпал с концертом в Рок-клубе. Туда почему-то пришли Алла Пугачева и Михаил Боярский. Приняли их, мягко говоря, прохладно. К примадонне за автографом никто не подходил, пиетета не выказывал. Понятно, что у посетителей рок-клуба — свои кумиры. Пугачева с недоумением смотрела на огромный букет в моих руках, ей-то цветы не подарили. После концерта все привычно толпились на улице. Подъехала черная машина, вышли охранники певицы. Майк Науменко, проявив галантность, на прощание поцеловал Пугачевой руку. Гости отчалили. А мы всей толпой вместе с Артемием Троицким*, человек семьдесят, поехали ко мне.
