Через неделю вернулась домой, дверь в квартиру была изуродована. Соседи рассказали, что приезжал какой-то нетрезвый мужчина, пытался ее взломать, пришлось вызывать милицию. В Малеевке остался чемодан с моими вещами. Наталия категорически отказалась съездить за ним: «Ежов запретил мне туда соваться!» Тогда отправилась сама с другой подругой и ее мужем. Минут через двадцать они вернулись и рассказали, что в комнате помимо Виля находились его дочь и ее мать. Пока Татьяна собирала чемодан, Виль молча сидел за столом, обхватив голову руками.
Немногим позже позвонил Гера: Виль в больнице, настолько его потрясло, что за моими вещами приехали «чужие люди».
А еще через несколько дней Липатов посадил дочь и ее мать в машину и разогнавшись, врезался в стену. Слава богу, никто сильно не пострадал, но Виля после этого отправили в психиатрическое отделение. Так прошла осень. Временами он выходил из больницы. Тогда мой домашний телефон начинал названивать. Подняв трубку, слышала, как кто-то включает записи Высоцкого.
Неожиданно объявился Гера, рассказал, что Липатов купил-таки ту дачу в Пахре, до которой я не доехала, и что он собрался прооперировать сосуды. Врачи запугивали: если не ляжет под нож — потеряет ногу. После операции Виль долго был в тяжелом состоянии, а когда начал вставать, часто вспоминал меня. В квартире опять звонил телефон, из трубки звучала музыка.
Договариваясь с Герой вместе съездить в больницу, я понимала — никакого возврата к прошлому быть не может, и все же хотелось расстаться по-человечески. Но случилось несчастье. Виль резко поднялся, разошлись швы, открылась рана. Его перевели в реанимацию. Он умер первого мая 1979 года в возрасте пятидесяти двух лет...
