В этот момент обеспокоенное ситуацией руководство института приняло решение немедленно отправить студента Степанова на обследование в стационар. Не я потребовала: «Везите его в больницу! Пусть его обколют транквилизаторами!», как писали недобросовестные журналисты.
Но скорую решили не вызывать, чтобы не нагнетать обстановку и не предавать огласке произошедшее. Наш педагог сам сопроводил Васю в клинику неврозов. Куда именно увозят Степанова, я узнала в самый последний момент. Разрыдалась, умоляла не забирать его туда. Хотела прыгнуть следом в машину, но меня не пустили однокурсники. Картина, как Васю увозят, и сегодня стоит перед глазами. Это был просто ад!
В клинике Степанову поставили диагноз, я так и не запомнила точное название. Дневала и ночевала у него, забросила учебу. В институте для Васи постоянно собирали деньги, на которые я покупала продукты и лекарства. Не оставались в стороне и мои мама с папой. Отдаю должное, родители Степанова тоже давали деньги на препараты.
Людмила, Васина мама, постоянно приезжала в больницу, мы заботились о нем вместе, вместе переживали это горе, вместе плакали. Поэтому так сильно ранят упреки, что я бросила ее сына в беде. Тогда я все время была рядом с Васей. Как же ей не стыдно?! Как можно так лгать?
Когда Василия выписали, Людмила предложила съездить в Сергиев Посад к батюшке Герману, который изгоняет бесов. Она была уверена, что неадекватное поведение сына объясняется чертовщиной, сглазом. Я согласилась. Мы отправились туда на машине, пробыли в церкви с утра до закрытия, выстояли огромную очередь. Увы, молитва отца Германа не помогла! Но мы хотя бы попробовали.
Людмила не могла не видеть, как я отношусь к ее сыну. Нас связывала очень сильная любовь, я всегда на физическом уровне ощущала, когда Васе становилось плохо. Сама весила тогда сорок пять килограммов, исхудала, потому что не могла ни куска проглотить. Я жила только проблемами Васи, не снималась, не ходила на кастинги. Мне было плевать на все, главным в жизни был он, его состояние.
