«31 июня» долго мурыжил худсовет «Мосфильма». Чего только не подозревали! Сравнивали науку драконографию из фильма с политэкономией. А XII и XXI века, в которые происходит действие, — с сопоставлением социалистического Востока и капиталистического Запада. Тем не менее состоялась премьера в Доме кино, а вечером 31 декабря 1978 года «31 июня» показали по телевидению. Но перед самым Новым годом у людей находятся заботы поважнее, чем внимательно смотреть телевизор. Наша картина должна была разделить счастливую судьбу «Обыкновенного чуда», телепремьера которого состоялась в полдень следующего дня. К слову, фильмы снимали в соседних павильонах и у нас даже корона была одна на двоих королей — сыгранных Владимиром Зельдиным и Евгением Леоновым. Но «Обыкновенное чудо» потом часто повторяли, а о «31 июня» надолго забыли.
О том, что в августе 1979 года мой партнер по картине и великий танцовщик Александр Годунов попросил политического убежища в США, мы узнали от Квинихидзе. Жили тогда поблизости, он позвонил: «Ребята, приезжайте». Следующие трое суток просидели, склонившись над радиоприемником, по которому слушали радио «Свобода» и другие «вражеские голоса». Только так можно было узнать, что происходило в аэропорту Кеннеди. На гастролях Большого театра Саша решил остаться в Америке, его жена, балерина Людмила Власова, потребовала возвращения в СССР. Ее несколько дней продержали в самолете «Аэрофлота» прямо на взлетном поле.
— По вашей версии — что тогда все-таки случилось?
— Не люблю придумывать за других людей. Слухов ходило много. Когда балетные артисты оставались на Западе, все мы очень расстраивались: понимали, что больше не увидим фантастических танцовщиков. Естественно, никто никогда не считал их предателями. Все понимали, что артистами движет желание работать с лучшими балетмейстерами мира на великих сценах. Наша пресса трубила, что Годунов — перебежчик, а Власова — истинная патриотка, но мы смотрели на случившееся совсем с другой стороны и считали иначе. Мила просто бросила мужа, который ее очень любил. Я сама была свидетелем их отношений, ведь оба играли в «31 июня». Первое время меня поражало, что Саша, если у жены нет съемочного дня, даже в буфет не ходит. Зову перекусить — отнекивается: «Нет-нет, буду ждать Милу». Она приходила, спрашивала: «Сашенька, будешь творожок?» И он, огромный, похожий на скандинавского бога, послушно ел творожок за тринадцать копеек. А мы восторгались личными бриллиантами Милы, в которых она снималась: все были натуральные, чистейшей воды.
