На следующий день репетирую роль Людовика XIV. Стараюсь обходить кабинет главного режиссера за километр. Вдруг помощница Плучека приглашает пройти к нему. И я, как был — в парике, шляпе и при шпаге, последовал за ней.
Стою в камзоле и со шпагой, жду, когда меня уволят. И думаю: «Если что, заколю его шпагой!» Но тут Плучек вышел из-за стола и, раскинув руки, пошел ко мне навстречу: «Старик, ну, неужели мы из-за ста рублей разрушим нашу дружбу?! Иди сюда, я тебя поцелую». Больше мы не ссорились...
К моему 40-летию в Театре сатиры был устроен бенефис в мою честь. Плучек разрешил, сказав: «Тебе можно». У меня выступали Алла Баянова, Татьяна Шмыга, Лариса Голубкина. С Илзе Лиепой мы танцевали специально поставленный танец под Фрэнка Синатру. Я собрал женщин-актрис, которых любил и которые поют.
Давно уже нет тех великих актеров, с которыми я играл на этой сцене. Грустно, что ушло то золотое время Театра сатиры, которое я застал...
Пожалуй, из корифеев осталась одна легендарная Вера Кузьминична Васильева. У меня до сих пор спрашивают, не мама ли она мне. Мы же однофамильцы. А еще большие друзья. Мы и на сцене играли родственников: она мою маму, а я ее сына. Я поставил для Веры Кузьминичны спектакль «Ждать?!», где она играла французскую актрису, которая попала в аварию. Ставил ее юбилейные вечера, бывал у них с мужем на даче и дома. Я ее нежно люблю...
У меня были порывы уйти из театра, в котором я работал 45 лет. Это не значит, что я разочаровался в профессии. Скорее, это своего рода самокопание: «Здесь я не сыграл, здесь я отказался, здесь что-то не получилось...» А потом как-то посмотрел на портрет Андрея Александровича Миронова в гримерке и сказал себе: «Мне будет перед ним стыдно, если я предам театр». Без театра — все равно что без любви...
Помимо театра, я снимаюсь в кино, занимаюсь режиссурой. А еще более двадцати лет преподаю в ГИТИСе. А если считать и Щукинское училище, где я начинал, то все тридцать. Меня привел преподавать туда буквально за руку мой учитель — Катин-Ярцев. Я веду уже пятый, юбилейный курс.
Когда я впервые набрал первый курс, то, встретившись со студентами, вы не поверите, заплакал от расстройства: «Ребята, вы же в академию театрального искусства вообще-то поступили. Вы учились где-нибудь?» Но потом увидел, как они стараются восполнить пробелы школьной учебы, как тянутся к знаниям. А когда студенты попросили поставить спектакль по поэзии Серебряного века, понял, что у них есть стремление стать профессиональными актерами.
