Она была щедра: то люстру нам подарит, то (узнав, что я люблю комнатные цветы) медную старинную консоль на стену под вьющиеся растения. А однажды подарила Алеше небольшой альбом Модильяни... И началась мука, потому что Раневская постоянно звонила и говорила: «Ты знаешь, Алеша, ко мне сейчас придет человек, срочно принеси Модильяни, я обязательно должна показать». И он покорно шел с этой книжицей. Через некоторое время опять звонок: «Алеша, как ты можешь жить без Модильяни? Он уже целый месяц у меня, а ты за ним не приходишь!» Алеше особенно некогда было бегать туда-сюда, но Фаина Георгиевна скучала по своему «эрзац-внуку», и это был отличный повод его повидать.
Другим постоянным поводом были продуктовые заказы. Раневской регулярно их присылали: буженина, карбонад, бананы — одним словом, всякий дефицит. И вот Фаина Георгиевна придумала, что Алеша очень любит бананы. Хотя он вообще фрукты не ел. Но всякий раз, когда у нее оказывались бананы, Раневская звонила и говорила: «Лесик, приходи — поешь бананы, пока гости все не сожрали». Леша не спорил — приходил, забирал бананы и относил их мне. При этом, стоило ему выйти из ее квартиры, Раневская тут же набирала наш номер и спрашивала:
— Лесик вернулся?
Я говорила:
— Нет еще, Фаина Георгиевна.
— Я очень волнуюсь, почему его так долго нет?
И вот, пока он шел пешком от Южинского переулка, где она тогда жила, к нам на 3-ю Тверскую-Ямскую, мы с ней беседовали. Почему-то она была ко мне более доброжелательна, когда мы разговаривали по телефону. Раневскую интересовало все. И какие цветы я люблю, и какие книги читаю, и что делают наши кошки. Однажды я рассказала ей, что прочитала повесть Сартра «Слова», и там есть эпизод про собачье кладбище. На одном собачьем памятнике было написано: «Ты лучше меня: ты бы не пережил моей смерти — а я живу». Фаине Георгиевне я это пересказала, потому что сама Раневская высказывалась о собаках очень похоже. Она тут же попросила почитать эту книгу. Через несколько дней Леша отнес ей Сартра. И когда мы зашли к ней в следующий раз, Раневская сказала: «Я тут такую чудесную книгу прочла, вот зря, Танечка, вы так мало читаете. Есть такой замечательный писатель Сартр, очень рекомендую».
Похожая история произошла потом по поводу Марины Нееловой. Звонит в очередной раз Фаина Георгиевна:
— Вы что делаете, Таня?
Я говорю:
— Смотрю фильм «Красавец-мужчина».
— Господи, кто же там может играть Зою? Сейчас же нет актрис!
— Ну, почему же, вот Неелова — актриса замечательная.
— Да?! А где она играет?
— В театре «Современник».
Как потом выяснилось, Раневская тут же позвонила в театр «Современник» и пригласила Неелову в гости. Марина пришла и в лицах проиграла спектакль «Спешите делать добро» для нее одной. Раневская просто влюбилась в Неелову. Когда мы пришли, я увидела, что у Фаины Георгиевны вся стена увешана фотографиями Марины.
— Фаина Георгиевна, вы же сказали, что не знаете Неелову.
— Как это я не знаю Неелову! Да это, может быть, единственная достойная актриса из современных!
Фаина Георгиевна испытывала какую-то сверхъестественную привязанность к своему псу по кличке Мальчик, просто полностью подчинилась ему. А характер у собаки был выдающийся. Раневская иногда просила меня с ним погулять. Мальчик любил какие-то свои маршруты и шел только туда, куда хотел. Очень умело сопротивлялся, «врастал» в землю всеми четырьмя лапами, втягивал голову, носом указывая направление, куда хочет идти. Он попал к Раневской уже старым, она подобрала его на улице. За Театром Пушкина на Малой Бронной, там, где сейчас гастроном, раньше был пустырь, на котором бегало много беспризорных собак, но Фаина облюбовала именно этого песика. Он представлял из себя бочонок на лапках с тоненьким облезлым хвостиком и никому не показался бы красивым. Но Раневская упорно приходила на пустырь, и начинались поиски: «Где, где моя собачка? Мне надо ее найти! Мальчик, Мальчик!» И когда находила, угощала какой-нибудь котлеткой. Помню, какая-то женщина однажды сказала: «Напрасно вы его кормите, у него хозяйка работает в столовой, эта собака не голодает...» Однажды мы пришли к Фаине Георгиевне, а у нее в передней спит этот пес. Раневская даже посвятила ему стихи: «Мальчик, милый мой, родной, он приполз ко мне домой. Он со мною день и ночь, потому что он мне — дочь».
