— Давай подарим картину.
— А чью?
Открывают журнал, смотрят популярных... Это тоже репутационный момент, но для меня не повод — везде мелькать и хвастаться.
У художника всегда должен быть готов ответ по цене, а если он начинает мямлить, это провал. Мои картины стоят дорого, хотя всегда можно поторговаться. И опять же, с чем сравнивать. В Америке я зашел в одну галерею — работы там начинаются от миллиона шестисот тысяч долларов. А у меня всего одна работа стоит миллион — «Автопортрет». Но она в принципе не продается, она мне дорога.
— Что вы чаще всего пишете?
— Меня привлекает изображение пространства, особенно урбанистического, городского, с какой-то высокой точки. С того ракурса, который не является повседневным. Мы же ходим по земле, суетимся постоянно, но едва оказываемся на берегу моря, на высокой башне, нас посещает другая эмоциональная волна. Просто обожаю забраться куда-то повыше и смотреть на мир... В юности я увлекался альпинизмом и для себя открыл: в высоких местах есть какие-то магические нотки, рациональным путем их сложно объяснить и расшифровать.
Особенно красиво, когда город в пограничном состоянии — на рассвете или к вечеру, когда его окутывает дымка, только-только зажигаются огоньки и небо не плоское, а объемное... Но высота — не единственное, что завлекает. Сейчас вот накинулся на море — не так давно был на Мадейре. Точнее, там не море, а океан. Я останавливался в гостинице, где жил и писал свои акварели Черчилль. Восторг! А вообще, сюжетная палитра у меня широкая. В работе одновременно может быть по пятьдесят — сто холстов. В мастерской сейчас семьсот работ, но из них только треть завершена. Я, кстати, и портреты писать люблю — небольшие.
