После Пенелопы из шикарного мрамора заниматься скульптурой стало совсем скучно, потому что это в первую очередь материал, а доступа к хорошему материалу не было. Однажды знакомая из Сан-Франциско предложила поучаствовать в открытии галереи. Я в это вписался, отослал картины, что-то потихоньку стало продаваться. В девяностые годы Россия стала весьма популярной, работы наших художников пользовались спросом в Америке. Вот так я и занялся живописью.
Как уже сказал, картины поначалу рассматривал как эскизы к будущим скульптурам. Но со временем, решив вернуться к скульптуре, понял — что-то сваять из моих эскизов невозможно. Максимум получились бы круглые рельефы, ведь скульптура и изображение на плоскости — две большие разницы. И я практически перестал ею заниматься.
Примерно в то же время, когда начал работать с галереей в Сан-Франциско, в Петербург приехала одна богатая дама. На собственные средства она собиралась создать в Штатах галерею русских художников. Мы объездили в Питере все возможные тогда мастерские, собрали группу художников, и в 1996 году она повезла нас в Нью-Йорк. Дама была при деньгах, но не очень образованна, поэтому в итоге ее затея провалилась. Однако мы оказались в Америке, нас поселили в шикарном отеле в центре Манхэттена, мы побывали и в Карнеги-холле.
Со временем стали теснее сотрудничать с галереей в Сан-Франциско, летали с Зиной в Америку каждый год и жили там по два месяца, за которые успевали пообщаться с клиентами. А вот Европу впервые посетили только в конце девяностых. Заработали немного денег, купили «восьмерку», на ней-то и отправились в путешествие. Я, жена, Павлик и пара чемоданов — таков был состав нашей экспедиции.
Перед тем как уехать, вместе с друзьями-искусствоведами разработали маршрут, чтобы охватить побольше достопримечательностей. Поколесили по маленьким городкам Германии. Причем жили в пабах — они обычно сдают две-три комнатки наверху. Помню, прибыли в Любек, нашли паб в центре города. Крепостные стены вокруг чем-то напоминали Петропавловку. Колоритный немец показал место, где можно оставить машину. Я все сделал как положено: задраил ее, намертво закрыл окна-двери, еще и сигнализацию включил. «Гуд-гуд», — кивал немец, но глаза его удивленно округлялись. Наутро я понял почему: увидел, что вокруг моей «ласточки» стоят шикарные «мерседесы» с открытыми дверцами и воткнутыми в зажигание ключами.
Мы вообще выделялись из общего потока туристов: одни ехали по Европе с российскими номерами. Обычно наши покупали машину в Германии, путешествовали на ней по Европе и перегоняли на родину, а мы приплыли из Хельсинки на пароме вместе со своим авто. Завидев русские номера, водители нам восторженно сигналили и показывали «викторию». Это было наше первое большое семейное путешествие. Не деловое — исключительно для собственного удовольствия.
