Коллеги-живописцы не очень меня признают. То, что делаю, — не совсем живопись. Я как инженер свои картины конструирую. Беру линейку, циркуль, калькулятор и — за работу. Нет в этом никакого творческого порыва и дрожащих рук, нет эмоций «муза прилетела», это аналитический процесс...
Мама была человеком амбициозным, а потому, заметив мою склонность к творчеству, записала в кружок лепки Дворца пионеров. Я ходил туда с удовольствием: лепил собачек, слоников, прочих животных. Все было обставлено профессионально, имелись даже настоящие крутящиеся станки. А дома рисовал индейцев, прочую мальчишескую чепуху. К тому времени мы уже переехали в Дачное в новую квартиру.
И вдруг как гром среди ясного неба: мама сказала, что надо поступить в школу при Академии художеств. Я очень туда не хотел, у меня же в старой — друзья! Но мама настаивала и попросту привела в СХШ за руку. Мне стали показывать работы, объясняя, что примерно нужно на экзаменах. К этому я отнесся крайне легкомысленно. Там встретил мальчика, который ходил со мной в кружок.
— Что ты здесь делаешь?
— Учусь...
Мне стало обидно, что он уже поступил, и я ответил маме, что готов сдавать экзамены.
Для начала требовалось принести свои работы в отборочную комиссию. Я показал картины, написанные гуашью. «Не-не, на живопись никак, — покачали головой преподаватели, — с цветом у тебя плохо». Увидев мою пластилиновую собачку, педагоги предложили: «Слепи композицию и постучись на скульптуру». Какую — я не знал, вылепил пахаря на лошади из учебника истории. Брать меня или нет, в СХШ сомневались.
Помог случай. Соседкой маминой подруги по коммунальной квартире была Валентина Николаевна Китайгородская. Она была уже старенькой, на пенсии, но много лет преподавала в СХШ скульптуру и обладала большим авторитетом. Мама рассказала ей о мнении комиссии. «Все равно надо поступать», — подбодрила Китайгородская и посоветовала, как готовиться к экзаменам. Видимо, я постарался, поскольку сдал их на одни пятерки и поступил в седьмой класс.
В СХШ моя жизнь перевернулась с ног на голову. И хотя добираться туда оказалось чудовищно далеко, с пересадками, я не пропускал занятий. Каждый день — скульптура и рисунок плюс общеобразовательные предметы. Не особенно запомнил, что изучали, зато ту классную творческую атмосферу помню прекрасно. Мы ставили какие-то пьесы, был, например, спектакль «Три мушкетера», готовясь к которому, все «актеры» записались в секцию фехтования. Мне так понравилось это дело, что даже выиграл чемпионат Василеостровского района. Когда пришлось выбирать между творчеством и фехтованием — то и другое я не тянул, — оставил мушкетерские подвиги, хотя тренер убеждал не бросать спорт. Пожалуй, это был мой первый серьезный выбор в жизни.
