Бедняга пришел в себя нескоро. Полчаса еще посидели за столом, потом он направился к инструменту. Играл, пел романсы изумительно сильным, проникающим в душу голосом. Сидевшая за его спиной Лида показала мне большой палец: дескать, во!
С того вечера Андрей стал меня навещать. Оказалось, что он, как и я, кроме хорошей музыки любит поэзию. Мы устраивали друг для друга литературно-музыкальные вечера, обсуждали новые книги, фильмы. Случалось, к нам присоединялась одна из моих подруг. В тот вечер на огонек заглянула Аня Шатилова. Послушав, как Андрей поет и играет, подкинула идею: «А почему бы вам не сделать программу, в которой Люда будет читать стихи, а Андрей — играть и петь?»
За подсказку Ани ухватились с радостью: прекрасная возможность и заняться творчеством, и заработать! Последнее было особенно актуально для Андрея. В конце девяностых даже офицеры спецслужб (мой новый знакомый был одним из них) получали зарплату, которой едва хватало на пропитание. А у него рос сын, которого Андрей, несмотря на то что был в разводе, считал своим долгом обеспечивать.
Программу составили и отрепетировали за несколько недель. Стали ездить с ней на гастроли. Везде успех, аплодисменты, цветы, весьма приличные по тем временам гонорары. Работали вместе больше года, когда однажды после очередной проходившей у меня дома репетиции Андрей признался в любви. Я строго его оборвала:
— Хоть ты и скрываешь свой возраст, я знаю, что гожусь тебе в матери...
— Для меня это не имеет никакого значения!
— Зато для меня имеет. Поезжай домой! — уже сурово скомандовала я. — Встретимся на концерте через два дня, а до той поры не приходи и не звони. За это время остынешь, и мы будем делать вид, что нынешнего разговора не было.
И все-таки Андрей добился своего — наш роман длился без малого восемь лет. Потом я стала замечать в возлюбленном и «коллеге» признаки излишней самоуверенности и самодовольства. Поначалу они меня не особенно тревожили. Когда у Андрея зрители брали автографы, весело подмигивала: «Вот и тебя слава нашла!» Если приглашающая сторона брала нам билеты на самолет разного класса, просила стюардесс посадить его рядом со мной в бизнес-салоне. Но однажды Андрей явился на концерт сильно подшофе. Было это в Ростове-на-Дону — городе, где меня, сыгравшую роли казачек, всегда принимали как почетную гостью.
Выступление прошло успешно, тем не менее вечером я устроила Андрею серьезную разборку:
— Как ты посмел выйти на сцену нетрезвым? Это недопустимо!
— Да ладно тебе, Людочка... Все же нормально.
— Учти, это было в первый и последний раз. И вообще, если хочешь оставаться рядом со мной, никаких возлияний на стороне. Дома, по праздникам — бокал вина, не больше.
Казалось, он все понял, раскаялся, но за два часа, остававшихся до отлета самолета, Андрей набрался так, что в салон его едва ли не загружали. Я сгорала от стыда.
Когда прибыли в Москву, объявила:
— Все! В мой дом ты больше ни ногой! Где алкоголь — там и грязь. Я этого не приемлю!
— Обещаю, что больше никогда...
— Не надо обещаний! Я на попятную не пойду. Сказала: «Между нами все кончено!» — значит, так и будет.
Он еще долго звонил: умолял, плакал:
— Люда, отлучив от себя, ты сделала меня горбатым...
— Ты сам во всем виноват.
— Да-да, знаю. Сам упустил свое счастье, свою жар-птицу.
...Пандемия внесла коррективы в планы многих, вот и я надвигающийся девяностолетний юбилей встречу, к сожалению, без семьи сына — вряд ли к середине августа откроют авиасообщение между Москвой и Таиландом. Но мы уже договорились, что не станем расстраиваться и совместим «вторую серию» торжеств, скажем, с Новым годом.
Конечно, я по всем очень соскучилась, но особенно — по обоим Павликам. С Пал Палычем мы с самых его малых лет хорошие друзья, между нами постоянно существовала почти мистическая связь, и он всегда звал меня Людой. Пока внук учился в Штатах, не виделись долгих семь лет. И вот приезжаю в Таиланд и вместо подростка вижу высокого накачанного красавца, от которого невозможно оторвать взгляд.
— Ну, Паша, — говорю, — наверное, нам придется знакомиться заново.
Он смеется:
— Не придется, Людочка! Это же я.
Однажды поинтересовалась:
— Почему обращаешься ко мне только по имени? Я бы и на «бабушку» не обиделась...
Внук опять рассмеялся:
— Представь картину — идем по улице, я отстаю и кричу тебе вслед: «Бабушка!» Народ шеи свернет в поисках — на тебя ж никто не подумает. Ты ухоженная, молодая, красивая. Ну какая из тебя бабушка?! Ты Людочка, мой любимый дружочек!
