В декабре 1942-го Леонида Алексеевича после тяжелого ранения перевели на службу в Москву. На автобазе он отвечал за техническое состояние шестидесяти машин. У начальства был на хорошем счету, получал премии, которые тратил без остатка на свой сад, где можно было отвлечься от всех бед. Войти в это море ароматных цветов мог любой. И люди шли — чтобы немного отдохнуть душой. Здесь буйно цвели новые сорта: Зоя Космодемьянская, Лиза Чайкина, Марина Раскова, Капитан Гастелло, Александр Матросов, Молодогвардейцы, Память о героях-панфиловцах — самое, может быть, скорое увековечивание их памяти. А еще Алексей Маресьев, Валентина Гризодубова, Генерал Ватутин, Маршал Василевский, Маршал Жуков...
Среди посетителей сада были и рядовые граждане, и знаменитости, оставлявшие слова благодарности в обычной тетрадке, которую по просьбе гостей Колесников завел для отзывов. Окончание войны сад Колесникова встретил победным буйным цветением — как символ непреходящей, все преодолевающей жизненной силы и красоты.
С 1946 года об уникальном саде и его создателе стали часто писать в прессе. Сам селекционер, неизменный член Московского общества содействия зеленому строительству, регулярно представлял все новые и новые сорта сирени, а также гладиолусов, которыми с некоторых пор тоже увлекся. В 1947-м появился легендарный сорт сирени Красавица Москвы — шедевр, признанный самым красивым в мире и непревзойденный до сих пор.
Весна — время сирени, осень — пора гладиолусов в саду Колесникова, слава о котором гремела по всему Союзу. Ах, что за поразительное это было место! Три тысячи четыреста квадратных метров песчаной почвы, для полива которой Леонид Алексеевич использовал воду из протекающей рядышком мелкой речушки Таракановки. Он устроил запруду, изобрел насос собственной конструкции, проложил сеть труб из собранных по свалкам ржавых обрезков, установил систему шлангов и дождевых установок — тоже по своим чертежам.
