Сам он к 1930 году окончил автомеханический рабфак, работал мойщиком машин, потом слесарем и механиком, затем был назначен начальником Первой автоколонны. Свободного времени почти не оставалось. В середине тридцатых сотрудница МГУ Мария Нагибина познакомила Колесникова с трудами Мичурина и Тимирязева.
Леонид Алексеевич читал ночами, учился и экспериментировал, скрещивал сорта, выводил новые гибриды, попутно делая собственные любопытные открытия, — и вскоре стал широко известен не только среди любителей, но и специалистов. Некоторые получившиеся гибриды он посчитал достойными собственных названий. Именовал их бесхитростно: Леонид Колесников, Олимпиада Колесникова, отдавал в названиях дань благодарности — Мария Нагибина и Мичурин, было там и нежное Утро Москвы, а еще, конечно же, Феликс Дзержинский, Михаил Калинин, Николай Островский, Знамя Ленина, Привет Отчизне, Колхозница и просто Большевик.
В 1939 году уход за садом лег на плечи Олимпиады Николаевны: мужа призвали на советско-финскую. В 1940-м именно она представляла на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке новые сорта сирени, вызвавшие настоящий ажиотаж. Благополучно вернувшийся с фронта Леонид Алексеевич снова взялся за работу — как раз взошли семена, посеянные накануне финской. Весной 1941 года он с гордостью представлял на Всесоюзной выставке тридцать шесть сортов, шесть из которых создал сам. Экспертная комиссия ВСХВ признала его коллекцию лучшей.
В те теплые месяцы сад в Большом Песчаном переулке на Соколе, на месте бывшего Всехсвятского, отдыхал после цветения, а Колесниковы неустанно за ним ухаживали и еще растили дочь Тамару. Это время, наверное, стало единственным безусловно счастливым. Очень короткое — не длиннее дурманящего красками и ароматами цветения сирени. А в июне началась война...
Леонид Алексеевич ушел на фронт. Во время налета несколько снарядов упало в сад Колесниковых. Пережитый ужас сломил психику Олимпиады Николаевны. Ее душевное здоровье никогда уже не восстановилось.
