— На вашу востребованность в кино грех жаловаться.
— Согласен, первая роль — и сразу Гамлет, которого в свое время блестяще сыграл Иннокентий Смоктуновский. Ответственность огромнейшая. Юрий Кара, снимавший картину, перенес шекспировских персонажей в современную действительность. В Школе-студии «Гамлета» ставила Марина Станиславовна Брусникина. Я выходил на сцену в роли Розенкранца, актера, козлика и еще трех персонажей — так задумала режиссер. Юрий видел этот спектакль и пригласил на пробы — я даже не окончил институт.
— Будешь Розенкранцем.
— Круто!
И уехал отдыхать. Когда вернулся, позвонила ассистент режиссера:
— Кара созрел попробовать тебя на Гамлета.
— Как на Гамлета?!
Елки-палки, я же не готовился! Приезжал на пробы раза четыре, режиссер постоянно ставил новые задачи:
— Сыграй как Высоцкий.
— Не знаю, как это сделать, не видел спектакля Любимова.
— Ну сыграй так размашисто!
Попытался, и Юрию, видимо, понравилось, утвердил. До этого я не снимался в кино даже в эпизоде. Учился стоять в кадре, не выходить за обозначенную оператором разметку, любить кинокамеру и себя. Рядом именитые актеры — Дмитрий Дюжев, Евгения Крюкова, Армен Джигарханян... Юрий Викторович конечно же помогал, понимая, что опыта у меня ноль, проявлял терпение. Еще, как могли, помогали партнеры — Виктор Сухоруков, Дима Дюжев, Данька Козловский, — подсказывали: здесь так сделай, а тут эдак попробуй. Никакой актерской зависти или ревности! Сухоруков напутствовал: «Не спеши. Куда ты чешешь?!» Виктор Иванович стал моим лучшим другом. Постоянно созваниваемся, могу потревожить его среди ночи: «Привет, это я!» Поделиться новостями, попросить совета, как интереснее сыграть очередного персонажа. Никогда не отказывает.
Сегодня пересматриваю «Гамлет. ХХI век» и вижу, насколько наивно-детской получилась моя работа. Но сильно себя не ругаю. Мне было очень сложно, только прикоснулся к кинематографу. Свободно с ним обращаться начал, пожалуй, только после роли Василия Сталина. Сняться в биографической ленте «Сын отца народов» соблазнил режиссер Сережа Гинзбург. Про младшего сына Иосифа Сталина было известно не так уж много, документальные свидетельства рассекретили лишь недавно. Готовясь к роли, много читал — Сережа заставил, о чем не жалею. С жадностью проглатывал разнообразную литературу: и документальную, и художественную, что очень пригодилось. Снимали очередную серию, Сережа, видно, что-то подзабыл, уточнил у меня: «В каком году Василия реабилитировали?» И я внутренне гордился, что могу без запинки ответить на любой вопрос о своем герое: когда и куда отправился, какой по счету съезд партии в тот момент проходил. Эпоха затянула, было интересно погрузиться в материал. Скопировал манеру Василия держать папиросу в уголке рта, подметил на нескольких фото. Гинзбург предлагал:
— Сходи познакомься с сыном Василия Александром Бурдонским, пусть направит, что-то расскажет.
— Нет, не пойду, давай это будет мое видение человека. Я много о нем прочитал, у меня сложилось свое мнение, покажу по-своему. Несмотря на то что положительным героем Василия не назовешь, все-таки хочется его оправдать, он был заложником своей фамилии. Хотел ли жить по-другому? Конечно хотел. Не получилось...
