Я сказал: «Евгений Александрович, я вас люблю. Вы же ко мне хорошо относитесь? Давайте тогда договоримся так. Вы просто выйдете в этом концерте, не скажете ни единого слова, поклонитесь и все. Но вам будут долго рукоплескать». Он удивился и... согласился.
И вот — концерт, который проходил в здании Дома политпросвещения на Трубной площади. На сцену выходили звезды за звездами: Гафт, Леня Филатов, Валера Золотухин, Марина Неелова, Костя Райкин, Любовь Добржанская — вы ее помните по роли мам Жени Лукашина и Юрия Деточкина. Певцов полно было. Пугачевой не было, но был Леонтьев. Перед тем как пригласить на сцену Евстигнеева, я вышел к публике: «Знаете, я очень хотел, чтобы к вам пришел артист, которого вы все приветствовали бы шквалом аплодисментов. Дело в том, что этот артист принципиально не выходит на эстраду, не читает стихов и рассказов. Но мы с вами совсем недавно посмотрели фантастический фильм «Собачье сердце», поэтому актер все же выйдет к вам!» Начались безумные овации, зрители ликовали. Евгений Александрович Евстигнеев смущенно стоял и кланялся.
— В начале девяностых вышел спектакль, который стал визитной карточкой ШСП — «А чой-то ты во фраке?» с Филозовым и Полищук. Как вы их заполучили?
— Они были безработными. Филозов до этого играл у Анатолия Васильева, выдающегося режиссера, с которым мы дружим со времен ГИТИСа. И вот Васильев с Филозовым расстался. Мой гениальный друг считает, что артист и режиссер не могут работать вместе дольше трех-четырех лет, поэтому менял труппу, периодически всех увольнял. Я ему говорил:
— Что же ты увольняешь Алексея Петренко, Васю Бочкарева, Альберта Филозова, Юру Гребенщикова, Аллу Балтер, Милу Полякову, это же большие артисты?!
А он отвечал:
— Понимаешь, они перестают удивляться мне, моей новой находке, перестают меня слышать, им со мной скучновато.
