Тогда я решил взять пьесу Бориса Акунина* — детективный сиквел чеховской комедии, а потом еще решил, что надо заказать Александру Журбину мюзикл — и у нас будет не одна «Чайка», а три! «Тебе придется все это играть», — сказал я Тане. Она согласилась и сыграла грандиозно трех Аркадиных в разных жанрах.
— Давайте вспомним замечательного Альберта Филозова, у которого в этом году был бы юбилей. Когда я смотрю фильмы с его участием, каждый раз ловлю себя на мысли, что он будто бы не вписался в новое время.
— Может быть... Мы с ним дружили много лет, со времен Театра Станиславского. Альберт играл в «Автопортрете», первом моем спектакле, который я считаю одним из лучших в своей режиссерской жизни. Потом я назначил его на главную роль в спектакле «Взрослая дочь молодого человека». Мы дружили до его последних дней, я сидел у его кровати, а он умирал от онкологии... Когда заболел, его вылечили, сказали, чтобы каждый год проверялся. Когда через год врачи подтвердили, что все нормально, остановился, решил, что опасность миновала, а зря.
Альберт был религиозным, молился, читал специальную литературу. Наши дома расположены по соседству, в одном поселке. Недалеко маленькое сельское кладбище, где похоронены мои родители, мы с ним туда летом ездили на машине. Он ложился на траву рядом с могилами и говорил, что ничего страшного в смерти нет. Мы часто разговаривали на эту тему. Я признавался, что завидую ему, он сразу в рай попадет, да и вообще знает, что дальше будет. Я же нахожусь в полной уверенности, что на могиле родителей когда-нибудь просто появится третий камень, и все.
Альберт часто приходил в гости, когда были живы мои родители. Он их любил... Выпивал с папой, с удовольствием ел то, что готовила мама, приводил своих дочек купаться в нашем бассейне. Жил в своем измерении, иногда странновато проявлялся. Например приезжаем на гастроли, нас сажают в автобус и водитель включает какую-нибудь радиостанцию с плоскими шуточками. Альберт визжал: «Немедленно выключите» — он от подобного просто с ума сходил.
