Однажды стоим со Стасом Садальским в кулисах, ждем третьего звонка к началу спектакля. Я в шортиках и «разлетайке» — как раз напротив софита. Стас, присмотревшись, спрашивает:
— Шитова, ты никак поправилась?
— Ага, — отвечаю, — месяцев так на пять.
Стас потрясенно:
— Ничего себе, и ты беременная!
Видимо, имел в виду Аллу Довлатову. Две беременные партнерши на сцене — многовато.
— И кто отец? — не унимался Садальский.
Не видела смысла что-то сочинять:
— Толя Журавлев.
— И что?
— На этом — все.
Стас — любитель эпатировать публику. На поклонах объявляет на весь зал: «Замечательная актриса Татьяна Шитова ждет ребенка. А его «автор» — актер Анатолий Журавлев — не хочет признавать себя отцом».
Следующий день начался со звонков журналистов:
— Татьяна, это правда?
— Да.
— Вы будете подавать на него в суд?
— Не знаю. Честно говоря, не думала об этом.
В последние месяцы беременности, а уж тем более после рождения Василисы мне было не до судов. Дочка завладела мной целиком, я в ней как будто утонула. Вася не спала ночи напролет, а когда под утро засыпала, оставив ее под присмотром папы и Инны, я к шести часам мчалась в бассейн — нужно было приводить себя в надлежащую форму. Потом, сцедив молоко, бежала на репетицию, возвращалась домой, кормила ребенка и уложив спящую Василису в коляску, отправлялась на стадион, где нарезала круги. Вечером — спектакль, потом снова бессонная ночь. Спрашивала у друга, режиссера дубляжа Севы Кузнецова, отца троих детей:
— Ну когда же смогу свободно вздохнуть?
Он успокаивал:
— Потерпи, все войдет в свою колею, — и советовал: — Днем, когда ребенок спит, тоже спи.
Папа с Инной уговаривали: «Есть свободных полтора часа — вздремни или сходи в кафе, посиди там спокойно, мы с Васей погуляем». Как можно?! Нет, я сама, это мой материнский долг! Вот такой замкнутый круг.
К подаче иска о признании отцовства подтолкнула встреча с Толей и Натальей: в каком статусе она тогда пребывала — официальной жены или уже бывшей — не знаю. Говорила в основном Наталья, Толя молчал. Первая часть монолога защитницы сводилась к тому, что я должна была думать о последствиях, когда заводила отношения с несвободным мужчиной, и что было непорядочно предавать наши с Журавлевым личные отношения огласке, из-за чего теперь журналисты устроили ему травлю. Во второй части прозвучал вопрос:
— А откуда вообще известно, что это его ребенок?
Тут Толя и предложил:
— Да! Давай делать ДНК!
— Ты что? — одернула его Наталья.
До этой встречи мысль о ДНК-тесте мне даже в голову не приходила, об алиментах тоже не думала, я сама неплохо зарабатывала.
Один актер как-то на телешоу посоветовал мне построить отношения с кем-нибудь: мол, вот пусть он и будет отцом Василисы. «Да? — искренне изумилась я. — А зачем, если у Васи есть настоящий папа?»
Вообще, среди актеров-мужчин было немало таких, кто вставал на Толину защиту, упрекая меня во всем подряд. Не знаю, как справилась бы с обидой, чувством несправедливости, если бы не поддержка партнеров по фильмам, спектаклям, дубляжу, однокурсников и однокурсниц. После первых же публикаций позвонили Эля Болгова, Лена Ивасишина, еще кто-то из девчонок: «Тань, помощь нужна? Как у тебя с деньгами?» Конкуренция, борьба за внимание педагогов и мальчиков, ссоры на этой почве остались в студенческом прошлом. Их место заняли дружба, готовность помочь и поддержать. Это было здорово.
