Там было все серьезно: отборочные туры. Меня взяли, и в десятом и одиннадцатом классах я уже не только грызла общеобразовательные дисциплины, но и получала первые актерские навыки. Второе так мне нравилось, что в выборе профессии не сомневалась.
Документы по традиции подавала во все театральные вузы и почти всюду успешно продвигалась из тура в тур.
В какой-то момент четверых выпускников из нашего класса пригласили на беседу педагоги ВТУ имени Щепкина — на его базе и был создан класс — и предложили места на курсе.
Когда пришла за советом к родителям, папа сказал: «Татьяна, в Щепкинском тебя знают, в тебя верят». Последовав совету мудрого, рассудительного отца, сделала выбор и была зачислена в Щепкинское училище.
А вот дальше все было не так безоблачно. Началось с моей искренности, когда руководитель нашего курса и директор Малого театра народный артист СССР Коршунов всех опрашивал:
— Почему вы выбрали эту профессию?
Кто-то отвечал «Я всегда хотел быть только артистом», кто-то вспоминал сыгранного в детском саду зайчика, а я простодушно сказала:
— Так здорово ничего не делать, весь день играть, дурачиться. Весело!
Коршунов нахмурился:
— И это все?
— Да!..
Правильный ответ я не угадала и, видимо, заронила зерно недоверия к себе. Ситуация усугублялась. Однажды на этюдах педагог по актерскому мастерству, актриса Малого театра, сделала замечание:
— Таня, ты как-то не так ходишь. Посмотри, какая походка у Лены, и постарайся перенять.
— А почему я должна ходить как Лена? Я ведь не Лена и не хочу быть такой.
Согласитесь, ответ искренний, но кому же такое понравится?!
Другой педагог, у которого я играла в отрывке главную роль, упрекнул меня в отсутствии интереса на репетициях. Я, признаться, обалдела... Вот такая пошла волна против меня. И только педагог по мастерству актера Наталия Алексеевна Петрова встала на мою защиту: «Для меня Шитова — студентка номер один на курсе. Талантливая, целеустремленная, упорная. Я в нее верю, ручаюсь и беру под свою опеку».
Меня оставили в училище условно на полгода, а по истечении означенного времени об этом уже никто не вспоминал: я успешно играла практически во всех — не только тех, что ставила Петрова, спектаклях.
Окончила вуз с красным дипломом, и поскольку распределения уже не было, подготовила отрывок для показа руководству театров. С однокурсником и другом Маратом Башаровым сами выбрали сцену из романа Сэлинджера «Над пропастью во ржи», где к главному герою приходит проститутка. Очень смешную и в то же время трогательную. Придумали, что надену платье на молнии, а когда герой на секунду отвернется, сброшу его, быстро расстегнув, и останусь в чулках и комбинации. На показе отрывка в училище зал реагировал как нами и было задумано: в одни моменты хохотал, в другие — замирал. Однако на обсуждении Коршунов заявил: «Ну вот такую, как Шитова, вполне могут взять, потому что она способна легко раздеться».
Я была ошарашена: мало того что отрывок совсем не про раздевание, так что же еще получается — кого-то возьмут за талант, а меня только за готовность скинуть платье?
Даже не знаю, как бы пережила этот жест от мастера, если бы не его жена — легендарный режиссер, основатель театра «Сфера» Екатерина Еланская, которая еще до пресловутого показа звала меня к себе в труппу. Екатерина Ильинична всегда была бунтарем, говорила в лицо что думает и этим тоже вызывала во мне искреннюю симпатию. Например посмотрев неудачный спектакль в Малом, могла заявить мужу-директору: «Ну что за...» В общем, разносила в пух и прах.
